Здесь опять доказательства грехопадения, (которое в нас продолжается), поврежденного естества нашего!

Удивительное явление представляет человек: он рад отказаться от своей воли, с удовольствием приравнивает себя к обезьянам, решает видеть в себе только машину с циферблатом внутренних ежемгновенных революций, без малейшего участия с своей стороны, но не хочет верить тому, чего понять не может, даже отвергает наобум его существование. Ему труднее верить, чем отказаться от своей человеческой личности.

Ясно ли, что вера есть самая тяжелая жертва, какую человек на земле принесть может?

Для чего тайны? Чтоб вызвать веру.

Для чего вера? Для того, чтоб дать человеку возможность одержать самую большую победу над собою, принести самую большую жертву, довершить свое развитие на земле. Все его действия суть более или менее эгоистические; бескорыстна только вера.

Блажен, кто верует!

Напрасно кощунство издевается над этой глубокой истиной. (25)

Блажени невидящие и верующие, сказал Спаситель Фоме, открывая ему однако ж Свои язвы, и дозволяя вложить туда его персты.

Ум имеет свою область, ну, там он и хозяйничай, но он забегает, от нечего, видно, делать, и в другую область – веры, которая начинается именно там, где его область оканчивается; он силится объяснить предметы ее, или опровергнуть, и, в бессилии, негодует, беснуется и богохульствует.

В области веры все непостижимо[61]. Нечего туда и соваться уму. Нечего единому толковать о цветах и глухому о звуках.

Притязания ума, люциферные, предусмотрены и осуждены давно. Погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну. Где мудрец, где книжник века сего? Не обратил ли Бог мудрость века сего в безумие? Ибо когда мир (своею) мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу безумием проповеди спасти верующих. Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости. А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие; для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость. Потому что безумное Божие мудрее человеков, н немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 19–25).

Что мы понимаем, для того веры не нужно. Вера может относиться только к тому, чего понять нельзя.

Глубокий смысл имеет Византийское предание о Софии – премудрости, у которой три дочери: Вера, Надежда и Любовь.

Если б все было ясно, то не было бы и тайны, не было бы и веры, не было бы и заслуги, незачем б было и жить. (26)

Надо погрузиться безусловно в бездну любви Божией и молиться о прозрении сердечном.

Вера, говорят, есть дар Божий: Бог дает ее, кому хочет[62].

Веруем, Господи, помози нашему неверию!

Вообще о современном положении государств, обществ, человека

Взглянем на настоящее положение Европейского человека, на общество, в котором он находится, на государство, которого он состоит членом.

Начнем с государства

Между тем как все звезды-миры повинуются своим законам, и носятся в воздушных пространствах, не задевая ни на волос чужой атмосферы, во всех человеческих обществах мы видим только одно замешательство, или пересыпанье из пустого в порожнее, или обманчивый призрак, личину спокойствия, под которой тлеют искры, копошатся черви, и растет неудовольствие.

О чем заботятся правительства? Прежде всего о своей силе, влиянии, могуществе, распространении границ. 255 государств сосчитал какой-то ученый немец, было в Древней Греции; сколько находится теперь на свете? А какие же из них, прошедших и настоящих, должно счесть благоустроенными? Какие соответствуют требованиям разума, даже на настоящей его степени?

Войны, войны кровопролитные и неистовые, опустошают Древний свет, как и Новый. Неужели они показывают высокую степень просвещения человеческого?

Пять лет в Соединенных Штатах миллион стоял против миллиона единоплеменников, и бился не на жизнь, а на смерть.

Крымскую войну вела Европа против России с целью отбросить ее на 150 лет назад.

Что сказать о таких выходках, как поход в Мексику, отнятие у Дании родного Шлезвига?

А внешняя политика Англии, не знающая ничего кроме своих выгод, доказавшая это блистательной благодарностью Франции за все ее услуги и одолжения, допускающая несколько семейств пользоваться доходами всей земли, а девять десятых населения бороться с голодом, питаться милостынею и работать с детского возраста не по силам?!

Об Австрии, которая вертится, как бес перед заутреней, говорить нечего.

С какими неистовствами соединена была война с Французами Пруссаков, знающих по-санскритски, и переписывающихся, пожалуй, хоть по латыни и по-гречески? Что сказать о восторге всех ученых немцев, философов, и эстетиков, и музыкантов? Один Якоби возвысил свой голос, – и той бе Самарянин.

Не говорю о присоединении Эльзаса и Лотарингии к Германии, о медиатизации Южно-Германским и прочих владений.

Франция показала в последнее время воочию, как глубоко она упала: да и теперь, принужденная платить миллиарды с процентами, и содержать на своей земле чужестранное войско, связанная, так сказать, по рукам и ногам, она никак не может успокоиться, и раздирается своими партиями. Самые умные люди, избранные из самого умного народа, мешают только друг другу в палате и ослабляют правительство. Коммуна показала, до чего могут дойти разнузданные страсти. Я желал бы спросить господ членов палаты, депутатов, какую пользу имеют теперь их прения и красноречивые заявления о бурбонах, орлеанах, республике консервативной и радикальной, для населения! Ни тепло ведь, ни холодно! Противники политические сами по себе, а народ сам по себе.

Что сказать об отношениях Европы к Турции и племенам Славянским, которых считается до 30-ти миллионов, и которые обречены стенать под чуждым для них игом, а магометанская Турция процветает в средине Европы?

А прочие-то страны света, Азия, Африка, Америка, со своими дикими?

И Европа хвалится своим просвещением! (27)

Есть чем хвалиться!

Душа убывает на западе, признаются его первоклассные мыслители.

Обращаемся к общественным вопросам

Чего достигли люди? Они составили сильные государства, воздвигли великолепные здания, познакомились отчасти с природою, подчинили себе ее в некоторых отношениях, разнообразили свою пищу и питье, сообщили им разные пряности из всех частей света, оделись в бархат, атлас и кружево, загромоздили свои жилища тысячами ненужных дорогих предметов, усладили свое зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, выучились разным искусствам и мастерствам, в сущности не нужным, – а страсти у них остались те же, что были при первом основании гражданских обществ, или даже в начале человеческого рода.

Каин убил брата своего Авеля дубиною, а Шасно, Армстронг, Крупп из своих пушек и ружей бьют ныне