Моргая, чтобы избавиться от белых и черных пятен перед глазами, я кинулась в коридор. Зажгла свет и там. Ничего. И никого. Скрип тоже прекратился.

А закрыла ли я дверь?

От этого вопроса меня бросило в холодный пот. Я не помнила.

Я не была уверена, что закрыла дверь. Я не могла даже вспомнить, куда положила ключи. День на работе был тяжёлым.

Я едва помнила, как попала домой. В голове просто было пусто, словно момент возвращения домой был стёрт из памяти.

Скорее всего, я повернула замок машинально. Так же, как и с утюгом. Он ведь почти всегда оказывается выключен. Мы делаем кучу вещей неосознанно.

На цепочку же я закрыла. Значит, и замок повернула. Но нужно проверить.

Только я хотела сдвинуться с места, как ручка лязгнула. Кто-то надавил на неё снаружи. А потом поднял наверх. Потом снова повернул вниз. Я замерла в метре от двери, глядя на дверную ручку, что прыгала то вверх, то вниз. Но вдруг всё прекратилось.

Кто-то просто балуется. Он ведь даже не пытался открыть дверь.

Я осторожно шагнула вперёд. Сердце было готово выскочить из груди.

Кто-то меня просто пугает. Он не попадёт внутрь.

Я протянула руку к замку, стараясь не шуметь. Не хотелось бы, чтобы человек за дверью знал, что я здесь. Я почти дотянулась до замка, мои пальцы коснулись прохладной стали.

Я уже готова была повернуть его вправо, как вдруг дверная ручка резко ушла вниз и кто-то рванул дверь на себя. Цепочка звякнула и натянулась.

Ошеломлённая происшедшим, я вскрикнула и отпрянула назад.

Я прижалась к стене, не сводя глаз с сантиметрового просвета между косяком и дверью. На площадке было темно. Как бы ни всматривалась, я абсолютно ничего не видела. Наверное, человек специально выключил свет в подъезде.

Образовавшаяся щель была слишком узкой, чтобы человек мог попасть в квартиру. Он не смог бы засунуть и руку целиком. Цепочка всё ещё была натянутой, словно кто-то держал дверь снаружи. Не слыша ничего, кроме пульсирующей в голове крови, я пошарила рядом с собой рукой и нащупала металлический рожок для обуви. Достаточно тяжёлый, чтобы ударить по пальцам, если кто-то попытается просунуть их в щель.

– Я её вижу, – раздался мужской голос. – Вон она, в коридоре.

– Я вызвала полицию! – закричала я. Сердце затарабанило ещё сильнее, готовое выпрыгнуть из груди.

– Я вызвала полицию! – долетел до меня женский голос. Они что, передразнивают меня? И сколько их там?

Потеряв дар речи, я пялилась на неподвижную дверь. Люди на площадке тоже притихли.

– Поздно звонить, – снова мужской голос.

– Пусть приедут, смерть констатируют, – женский голос продолжал издеваться.

– А ну пошли к чёрту! – срывающимся голосом заорала я.

И в эту же секунду дверь захлопнулась. Внутри всё оборвалось. Казалось, ударившись о косяк, дверь вышибла из меня самой дух.

Выйдя из оцепенения, я рванулась вперёд и повернула замок,

с облегчением услышала щелчок. Теперь заперто.

– Боже, – выдохнула я. Меня трясло от страха.

Надо вызвать полицию. Я поспешила в спальню, где оставила свой телефон. Руки не слушались, и я едва смогла нажать три цифры. Прижав трубку к уху, я вышла и встала в дверном проёме, опасливо поглядывая в сторону двери. В одной руке я всё ещё сжимала рожок для обуви. Я сжимала его так сильно, что побелели костяшки.

– Алло, – заговорила я, услышав на том конце голос диспетчера. – Приезжайте, пожалуйста, адрес: улица Советов, сто сорок…

– Уже отправили к вам, ожидайте, – диспетчер отключился.

Я тупо уставилась на телефон. Почему она меня сбросила?

Я открыла телефонную книгу. Кому ещё можно позвонить и попросить о помощи?

Я листала большим пальцем список контактов.

Когда что-то ударилось об окно, я едва не выронила телефон.

Было похоже, что в стекло врезалась птица. Я на девятом этаже, предпоследнем. Что ещё это может быть? Прижав телефон к груди, я повернулась в сторону окна. Оно было плотно зашторено тяжёлой портьерой. Шаркая единственной надетой тапкой, я двинулась к окну.

Оно точно закрыто.

Если кто-то за ним и есть, то это не человек.

Я представила, как распахиваю портьеры, а за окном, прижав к стеклу морду, сидит какое-нибудь существо. У него широкий приплюснутый нос, растянутый в премерзкой ухмылке клыкастый рот и выпученные красные глаза. Оно смотрит прямо на меня своим диким плотоядным взглядом и облизывает чёрные губы скользким серым языком. От его сопения запотевает стекло, а его когти оставляют царапины на поверхности. А потом оно сжимает свою лапу в кулак, замахивается и… Я почти почувствовала, как вместе с осколками меня обдаёт холодом с улицы.

Не хочу думать о том, что произойдёт после того, как подобный монстр попадёт в дом.

От одной только мысли по спине побежали мурашки.

Но монстров не существует. Скорей всего, эти уроды продолжают меня пугать. Бросают что-нибудь из соседнего окна. Но ничего, скоро приедет полиция.

Я стояла напротив зашторенного окна, не решаясь открыть его. Взявшись за край портьеры, я всё же потянула её в сторону. Я хотела лишь выглянуть и убедиться, что за окном никого нет.

Никого. И ничего.

Я отодвинула штору дальше, до самой стены, полностью открыв окно.

Что-то всё же не так.

Почему так темно?

За окном была непроглядная темнота. Словно на стекло вылили краску.

Неужели так и есть? Иначе как объяснить то, что не видно ни малейшего света? Ни звёзд, ни луны, ни фонаря?

Я вплотную приблизилась к стеклу, напряжённо всматриваясь в царившую за окном черноту.

Может, это не краска? Может, огромный монстр? Накрыл своим чёрным крылом моё окно… Непохоже.

Я решительно взялась за пластиковую ручку и повернула её, приоткрыв створку.

В конце концов, если за окном кто-то и есть, то я ему не завидую. Продержаться на холоде столько времени, а потом ещё и полететь вниз с девятого этажа…

Я в замешательстве уставилась в пространство. Та же чернота. Даже ветра нет. Словно на улице сейчас не ноябрь. Густая смоляная темнота. Казалось, если вытянуть пальцы, то упрёшься во что-то вязкое и липкое. Я подняла руку с обувным рожком на уровень лица, помешкала и стала осторожно вытягивать её вперёд. По белому рожку будет сразу понятно, если что-то не так.

Он оказался за пределами окна, но всё ещё был белым. Пытаясь унять дрожь во всём теле, я продолжала высовывать руку наружу. Аккуратно, напряжённо. Готовая в любой момент отдёрнуть её. Отложив телефон, второй рукой я взялась за край подоконника, на случай, если кто-то попытается схватить меня за руку и выдернуть наружу.

Господи, надеюсь, этого не произойдёт.

Я полностью вытянула руку. Бедра упёрлись в край подоконника, и мне пришлось сильно податься вперёд. Я сама почти наполовину высунулась на улицу, но ничего не почувствовала, что