– «Ожидать улучшения в области снабжения едва ли можно ранее осени сего года… Подкреплений ждать не следует, вы должны полагаться на наличные силы…»

Ломновский не выдержал:

– Наличные силы! На орудие у нас не больше 200 выстрелов! Артиллеристы трясутся над каждым зарядом… Простите, Алексей Алексеевич.

Брусилов продолжил читать:

– «…Вам следует предпринять самые решительные действия для разгрома врага…» А? Каково? Удержаться бы на месте… – от возмущения он даже не мог говорить.

– Абсурд, – резюмировал Ломновский.

В начале 1915 года России для фронта требовалось в месяц 200 тысяч винтовок, 2 тысячи пулеметов, 400 орудий, 200 миллионов патронов и 1,5 миллиона снарядов.

В это время российская промышленность была способна ежемесячно производить лишь 30–32 тысяч винтовок, 216 пулеметов, 115–120 орудий, 50 миллионов патронов и 403 тысячи снарядов, то есть 15–30 % от необходимого.

Из всех стран Антанты Россия испытывала самый острый кризис поставок из-за того, что дольше всех не переводила промышленность на военное положение. Изначально предполагалось, что эти меры, требующие колоссальных затрат, не понадобятся.

Надежда на поставки вооружений из-за границы не оправдалась: боеприпасы, изготовленные по русским заказам, были конфискованы союзниками для собственных нужд. А те грузы, которые отправлялись в Россию, доставить было очень сложно. Европу разорвали линии фронтов, на Балтийском и Средиземном морях кипели бои, для кораблей союзников оставались открытыми только два порта – северный Архангельск и далекий Владивосток.

Император Николай II распорядился создать чрезвычайный правительственный орган – Особое совещание по обороне, куда вошли члены правительства, представители общественности и предприниматели. Следовало в кратчайшие сроки перестроить всю военную экономику.

Вместо готовой продукции закупались станки и оборудование. Срочно строились новые военные заводы. На Баренцевом море возводился с нуля новый незамерзающий порт Романов-на-Мурмане (сейчас – город Мурманск). В России началась глобальная индустриализация с военным уклоном. В считанные месяцы производство вооружения и боеприпасов увеличилось в десятки раз.

В августе 1916 года винтовок было изготовлено на 1100 % больше, чем в августе 1914 года. Производство пушек (76-миллиметровых и горных) с января 1916 года по январь 1917 года увеличилось более чем на 1000 %, а 76-миллиметровых снарядов – на 2000 %. Выработка пороха и взрывчатых веществ – на 250–300 %.

Это перекачивание капиталов в оборонную промышленность сказалось на всей экономике страны.

Сократилась добыча железной руды, снизилось производство чугуна и стали. Кризис охватил строительную индустрию.

Если до 1915 года Россия, единственная из воюющих стран, не закупала хлеб за границей, полностью обеспечивая себя продовольствием, то теперь цены на хлеб стали понемногу расти. Из-за транспортных проблем возникали перебои с его поставками. Страна впервые узнала, что такое хлебные очереди.

С началом войны в империи был введен «сухой закон». Это привело к бурному развитию самогоноварения в деревне и к массовому употреблению политуры и прочих суррогатов в городе. Крестьяне и рабочие стремительно спивались.

Вопреки сложившемуся стереотипу о России как о «пьющей стране», до революции Российская империя была самым трезвым государством Европы. Меньше пила только Норвегия. Примечательно, что в течение трех столетий с XVII до начала XX века Россия стояла на предпоследнем месте в мире по потреблению алкоголя на душу населения.

В легкой промышленности упал объем производства, сократился ассортимент продукции, снизилось качество товаров. Фабрикантам стало не до ситцев: фронт требовал поставок обмундирования. За право его шить шла настоящая борьба: на военных поставках в короткие сроки делались фантастические состояния. В столичных ресторанах и клубах появились так называемые «интендантские дамы» – в шикарных туалетах, увешанные мехами и бриллиантами, с неестественно блестящими глазами.

В Петрограде и Москве «сухой закон» компенсировался невиданными прежде объемами поставок кокаина. Его можно было свободно купить в аптеке, в запечатанных коричневых упаковках-бочонках, и самый лучший – немецкой фирмы «Марк» – стоил 50 копеек за грамм. Даже боевые действия не стали преградой для наркотрафика: кокаин исправно поступал в столицу Российской империи.

Перевод экономики на военные рельсы, при всех усилиях, требовал времени. Но этого времени у России не было. Германское командование решило воспользоваться ситуацией, чтобы избавиться от Восточного фронта, – мощным и решительным ударом вывести Россию из войны.

В апреле 1915 года командующий 3-й русской армией, генерал Радко-Дмитриев, сообщал: противостоящие ему германские войска усиливаются, к ним поступают пополнения, непрерывно подвозится тяжелая артиллерия. У городка Горлице явно готовится прорыв. Радко-Дмитриев просил Ставку разрешить отход и перегруппировку.

Радко-Дмитриев Радко Дмитриевич (1859–1918) – выдающийся болгарский военачальник, герой освободительных войн с турками. Убежденный сторонник союза с Россией. В 1914-м – болгарский посланник в Санкт-Петербурге. С началом Первой мировой войны – уникальный случай в истории – сложил с себя обязанности дипломата и поступил на службу в русскую армию. С сентября 1914-го командовал 3-й армией.

Радко-Дмитриева успокаивали: наступление маловероятно. Но командарм имел все основания для тревоги. С бездействующего французского фронта на его участок немцы перебросили целую новую армию. В живой силе превосходство немцев было трехкратным, в артиллерии – пятикратным.

Вечером 1 мая началась вражеская артподготовка, которая длилась 13 часов. Казалась, в окопах не должно было остаться ничего живого. Но когда немецкая пехота пошла в атаку, ее встретили штыками и огнем. 3-я армия билась отчаянно. Из Ставки летели приказы: «Ни шагу назад!» Подкреплений не было. На батарею полагалось только 10 снарядов в день. А немцы своих снарядов не жалели и топили русских в море огня.

Спасая людей от полного истребления, Радко-Дмитриев приказал отходить. Ставка распорядилась «контратаками восстановить положение» и выдвинула ему на помощь армейский корпус. Но оказалось слишком поздно. Потери 3-й армии составили 140 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Немецкие войска шли вперед, угрожая русским тылам.

Все, что завоевали великой кровью в 1914 году, было потеряно. Галиция досталась врагу. Была сдана крепость Перемышль, доставшаяся такой дорогой ценой. Вскоре неприятель вошел во Львов…

Русские армии отступали, стремясь избежать окружения. Отступление из Карпат 3-й армии Брусилова прикрывала знаменитая Стальная дивизия генерала Корнилова. Именно она спасла 3-ю армию от полного разгрома, но сама близ реки Дукля попала в «мешок». Корнилов понимал, что помощи ждать неоткуда. Он обратился к своим бойцам:

«Приказываю идти на прорыв. Прикрывать будет батальон Рымникского полка, его поведу в бой лично я. И помните – наши полки названы в честь славных суворовских побед. Замарать эти имена у нас нет права. Значит, знамена нужно спасти любой ценой. Пока целы знамена – жива Стальная дивизия!»

После штыкового боя из всего батальона в живых осталось