– Вот уже полгода вы стойко выдерживаете нашу осаду. Поверьте, мы восхищены вашим мужеством, но… всему есть предел. Вы не представляете себе, какая страшная сила обрушится на вас.

– Что вы предлагаете? – с легким польским акцентом спросил Бржозовский.

– Мы предлагаем полмиллиона марок. Нет, это не подкуп! Это просто стоимость снарядов, которую мы потратим на взятие Осовца. Германской армии было бы выгодно их сохранить. А если вы откажетесь, через 48 часов крепость прекратит свое существование.

– А я предлагаю вам пари, – заявил Бржозовский. – Оставайтесь с нами. Если через 48 часов Осовец падет, вы меня повесите. Если крепость устоит, я повешу вас.

Повисла пауза. Наконец немецкий парламентер нарушил молчание:

– Разрешите откланяться?

– От пари, стало быть, отказываетесь? – уточнил Бржозовский.

И под дружный хохот русских офицеров парламентер покинул крепость.

Бржозовский Николай Александрович (1858–1930) – генерал-майор. Участник войны за освобождение Болгарии и Русско-японской войны. С апреля 1915-го – комендант крепости Осовец. Награжден орденом Святого Георгия IV степени и Георгиевским оружием.

6 августа 1915 года в 4 часа утра немцы открыли по крепости артиллерийский огонь и одновременно пустили отравляющий газ.

Считая, что гарнизон мертв, немецкие части перешли в наступление. В атаку пошли около семи тысяч пехотинцев. Шли свободно, рассчитывая обнаружить горы трупов… Но навстречу им вдруг поднялись оставшиеся в живых защитники первой линии – чуть больше 60 человек. Неожиданная атака и жуткий вид солдат повергли немцев в ужас. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили их в бегство. Позже участники событий с немецкой стороны и журналисты окрестили это Аngriff der Toten – «атака мертвецов».

Немцам так и не удалось взять Осовец. Но в связи с отходом русской армии из Польши оборона крепости потеряла смысл. Орудия и ценное имущество вывезли, укрепления взорвали. Ручку взрывного устройства повернул сам генерал Бржозовский…

Когда спустя девять лет Осовец вошел в состав польского государства, солдаты проводили на территории крепости раскопки. Ходили слухи, что взрывом был засыпан склад с продовольствием. Поляки проникли в подвалы, но внезапно из темноты раздался возглас: «Стой, кто идет!» и лязг винтовочного затвора.

Это был русский солдат. Поставленный охранять склад и забытый по какой-то причине в подвалах крепости, он девять лет не покидал своего поста. Питался он консервами. Часовой отказался оставить свой пост без приказа начальства. Когда его все же уговорили подняться наверх, он ослеп от солнечного света…

Германское наступление продолжалось. В Прибалтике пали Митава и Либава – важная база Балтийского флота. Под угрозой оказалась Рига. В осаде – мощнейшая российская крепость Новогеоргиевск. Благодаря тому, что крепость оттянула на себя значительные силы противника, окружить русскую армию в Польше немцы не смогли. Но сама крепость продержалась всего неделю. В этот же день пала крепость Ковно. Эти потери произвели на русскую общественность самое тягостное впечатление. По стране поползли слухи об измене.

Каждое утро в газетах появлялись названия все новых оставленных городов: Варшава, Вильно, Гродно, Брест… В сентябре немцы прорвали фронт и вошли в Белоруссию, угрожая Полоцку и Минску. Ситуация была катастрофической.

Сентябрь 1915 года. Литва

– Давай Родька, давай! – тяжело дыша, бормотал Шимановский. Они вдвоем тащили пулемет под градом пуль и осколков. Наконец свалились в окоп, где сидели грязные, обросшие, издерганные постоянным отступлением елисаветградцы.

– Вторую линию отдали! – со злостью сказал один. – Устроил нам немец сущий ад!

– Вот бы артиллерия накрыла гадов! Чего молчат?

– Молчат… Снарядов же нету – все уже повыстреливали!

Шимановский вздернул брови, разыгрывая удивление:

– Как же так могли просчитаться генералы? Рассчитывали, что война за три месяца закончится? Считать-то считай, да не плошай…

Родион пробурчал:

– Может, французы помогут, снарядов подбросят? Тогда и начнем колотить немцев.

– А они нас не перебьют, пока мы от французов подмоги ждем?

В это время по цепи передали: командир полка просит – держитесь, братцы, резерв на подходе!

Появился и сам комполка Мартынов, верхом на белом коне.

– Полк! В атаку! Штыки примкнуть!

Елисаветградцы под шквальным огнем стали подниматься из окопов. Малиновский и Шимановский короткими перебежками двинулись с пулеметом вперед, поддерживая огнем своих. Бой шел на гороховом поле, укрыться было негде, и солдаты буквально вжимались в землю. В пулемете Малиновского кончилась лента. Кругом ложились вражеские пули, поднимая фонтанчики песка. Шимановский, с перекошенным лицом, весь в песке, трясущимися руками подавал ленту в приемник. Малиновский открыл огонь… Раздался грохот разрыва. Родиона что-то сильно ударило в спину, а в глазах будто сверкнула молния.

– Родька!!! – где-то рядом кричал Шимановский. – Родька! Родьку убили!

Малиновский потерял сознание. Он пришел в себя уже в полевом госпитале, после операции.

– Что болит? – спросил военный врач, часто помаргивая воспаленными от бессонницы глазами.

– Нога.

– А спина не болит?

– Нет.

– Не знаешь, как полагается отвечать офицеру? – с шутливой строгостью заметил доктор. – «Никак нет, не болит…» Ладно. Куда хочешь ехать, в Симбирск или Казань?

– В Казань…

– Не кисни, герой, все будет хорошо. В эшелоне «Красного креста» поедешь, – заверил его доктор и сказал кому-то у себя за спиной: – Можно отправлять.

«Красный Крест», международная добровольная организация по оказанию помощи раненым, была основана в 1863 году в Швейцарии, поэтому ее эмблемой стала инверсия швейцарского флага (вместо белого креста в красном поле – красный крест в белом поле). Общества Красного Креста были учреждены во всех европейских странах, и Российское – в числе первых.

За время Первой мировой войны Российский Красный Крест подготовил 11 тысяч сестер милосердия, сформировал 150 пунктов питания, оборудовал 360 санитарных поездов, снарядил 65 противоэпидемических отрядов. Фонд фронтовых госпиталей Красного Креста насчитывал 300 тысяч коек. Общая численность медперсонала превышала 100 тысяч человек, в том числе в стационарных госпиталях – 2,7 тысяч врачей и 20 тысяч сестер милосердия.

Российский Красный Крест находился под патронажем императрицы-матери Марии Федоровны. Все женщины царской семьи, включая старших великих княжон, состояли сестрами милосердия в лазаретах и госпиталях Царского Села, ухаживали за тяжелоранеными и ассистировали при операциях.

На передовую женщин не пускали. Но было одно исключение – 20-летняя сестра милосердия Римма Иванова, которая ушла на фронт добровольцем под мужским именем, а потом уже стала служить в госпитале под своим. За необыкновенную доброту раненые прозвали ее «святой Риммой», за мужество она была награждена двумя Георгиевскими медалями.

В боях под Пинском в роте Ивановой погибли все офицеры. Рота стала отступать. И Римма, закончив перевязывать раненого, повела солдат в атаку. Враг был разбит, позиции захвачены, но Римма погибла.

Германский Красный Крест выразил протест: «В связи с Конвенцией о нейтралитете медперсонала сестрам милосердия