– Sieh mal, unser Adolf ist unerträglich. Er kann es kaum erwarten, ein paar Engländer zu töten[21], – с усмешкой заметил один из солдат соседу.

Сосед вполголоса пробормотал:

– Hitler wollte wieder das Eiserne Kreuz. Ein Stück Eisen ist ihm nicht genug[22].

Прусский и германский орден «Железный крест» был учрежден 10 марта 1813 года как награда в освободительной войне Германии против Наполеона. Получить его могли любые военнослужащие независимо от звания. В Первую мировую награжденных Железным крестом I степени было более пяти миллионов, что дискредитировало эту награду и дало повод называть ее «железкой». Для сравнения: кресты Святого Георгия I степени за всю войну получили лишь 33 тысячи русских солдат.

Ефрейтор 16-го Баварского пехотного полка Адольф Гитлер все-таки получил второй Железный крест, но уже в ноябре 1918 года. Это было редким явлением: за всю войну кавалерами двух Железных крестов стало не более 200 тысяч человек.

На Западном фронте, где служил будущий германский диктатор, заработать награды было непросто, шла позиционная война. Во время Первой мировой человечество впервые узнало, что это такое. Вместо решительных переходов и героических сражений противники опутывались колючей проволокой, сооружали железобетонные доты и месяцами гнили в окопах. Шаг вперед – два шага назад, потом наоборот, а в целом – «…на Западном фронте без перемен». Но именно позиционная война приносила самые большие потери – непрерывное, упорное, методичное и беспощадное уничтожение живой силы противника любыми доступными средствами.

В феврале 1915 года французы попытались наступать в Шампани и Артуа. Каждый день их артиллерия выпускала по немцам 70 тысяч снарядов. Но оборону прорвать не удалось. Весной французы вновь пошли в наступление и, понеся огромные потери, вновь откатились обратно. Война превращалась в кошмарный сон, только вот тысячи трупов на полях и виноградниках были реальностью.

И германское командование решило разорвать этот замкнутый круг, одним ударом сломить сопротивление противника и уничтожить его боевой дух. Идею позаимствовали из фантастического романа Герберта Уэллса «Война миров», где было описано массовое уничтожение марсианами населения Земли.

Ранним утром 22 апреля 1915 года у бельгийского города Ипр со стороны немецких позиций появилось ядовито-зеленое облако и, подгоняемое рассветным ветерком, поползло к французским окопам, стелясь по земле, затопляя траншеи и воронки. Офицер-очевидец вспоминал:

«Сначала удивление, потом ужас и, наконец, паника охватили войска, когда первые облака дыма окутали всю местность и заставили людей, задыхаясь, биться в агонии. Те, кто мог двигаться, бежали, пытаясь, большею частью напрасно, обогнать облако хлора, которое неумолимо преследовало их».

Летучая смерть заполнила собой все вокруг. Никто понятия не имел, что это такое. Каждый вдох раздирал легкие. Никаких средств защиты у французских солдат, разумеется, не было. Ядовитый газ в считанные минуты отравил 20 тысяч человек, из них 5 тысяч умерли на месте в страшных муках. Паника охватила соседние части. Охваченные смертельным ужасом солдаты толпами бежали в тыл, оставив без защиты линию фронта шириной в 10 километров. Так началась новая война и новая эпоха – эпоха оружия массового поражения.

«Снаряды, имеющие единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы» запрещала Гаагская декларация 1907 года, которую подписали Франция, Германия, Италия, Россия, Великобритания и Япония. Декларацию нарушили в итоге все. За время войны на полях сражений было применено 125 тысяч тонн химических боеприпасов, в том числе 47 тысяч – Германией. Наиболее опасными были хлор, фосген и иприт. Общие потери от химического оружия оцениваются в 1 миллион 300 тысяч человек, в том числе порядка 100 тысяч – убитыми.

Даже сами немцы не предполагали, к каким результатам приведет применение химического оружия. Германское командование не подготовило резервы, и для решительного прорыва сил не нашлось. Французы быстро закрыли брешь в обороне. Когда спустя несколько дней последовала вторая газовая атака, нужного эффекта она уже не имела. Французские солдаты запаслись влажными тряпками – прообразом респиратора.

Ученые Англии и Франции начали срочно разрабатывать средства защиты от боевых отравляющих веществ. Вскоре этой проблемой придется заниматься и российским специалистам. Но пока время массовых газовых атак на русском фронте еще не пришло.

На Восточном фронте весной 1915 года главные события происходили в Галиции. Здесь эпицентром борьбы оставался австрийский город-крепость Перемы́шль. Австрийцы считали, что пока Перемышль не взят, русские владеют Галицией лишь временно. Как только основные части австрийской армии соединятся под Перемышлем с гарнизоном крепости, вся Восточная Галиция вернется к Австро-Венгрии. Русское командование это прекрасно понимало и готовило осадную операцию, которая станет крупнейшей за всю войну.

Перемышль вместе с Краковом и Львовом входил в тройку мощнейших городов-крепостей Европы. Диаметр ее внешних укреплений составлял 42 километра. Рассчитана на гарнизон в 40 тысяч человек. Мирное население – более 50 тысяч человек. Крепость имела 2000 орудий.

В октябре 1914 года взять Перемышль русским войскам не удалось. С ноября крепость осаждала 11-я армия под командованием генерала Селиванова. Уникальный случай в мировой истории: осаждавшая армия по численности уступала осажденному гарнизону и не имела осадной артиллерии.

Селиванов, окружив крепость, рассчитывал взять ее измором. Но австрийцы были убеждены в ее неприступности и своей скорой победе. Австрийский офицер в письме сообщал:

«Перемышль не падет, будьте в этом уверены. Мне жаль, что Вы не можете видеть спокойствие и уверенность, с которой мы идем на службу, удобство и комфорт, в которых мы живем».

В середине декабря 30 тысяч солдат гарнизона крепости прорвали линию осады, стремясь соединиться с основной армией. От австрийских позиций их отделяли всего 48 километров. Но русские сумели загнать их обратно в крепость. Австрийское наступление в Карпатах, которого так ждали осажденные, началось только спустя месяц. Стояла страшная зима 1915 года, которая выдалась аномально суровой для Европы: в Карпатах стояли сибирские морозы, а уровень снега был местами выше человеческого роста.

В штабе 8-й армии командующий, генерал Алексей Брусилов, сидя у открытой дверцы печки-буржуйки, пытался отогреть замерзшие руки и вяло отбивался от своего подчиненного – командира 8-го корпуса, генерал-лейтенанта Владимира Драгомирова.

– А я вам говорю, Алексей Алексеевич, – гудел Драгомиров, нависая над начальником, – что надежды на успех нет никакой. В таких условиях, да еще с ограниченным запасом патронов… Люди идут в штыковую по грудь в снегу…

– И что вы предлагаете? – устало перебил его Брусилов.

– Нужно отвести мой корпус к Саноку.

Брусилов