Осторожно вынула руку из цепкой ладошки (вдруг у неё и когти частично трансформируются от перевозбуждения) и усмехнулась:

— Кажется, Октупус говорил, что первое правило боевика-первокурсника — сначала думать и лишь после делать, а иногда вообще лучше сразу давать дёру.

Изабелла что-то произнесла про избирательную память и ошибочную трактовку скрытых посланий и продолжила уверенно пробираться вперёд. Джейсон уже давно отстал от нас, не выдержав подобного темпа, и, скорее всего, направился к собратьям, предпочитая и в такой неформальной обстановке держаться вместе с членами стаи. Зато остальные студенты разбрелись по залу, который мгновенно превратился в лоскутное одеяло, сотканное из зелёных, синих и чёрных мантий. Вольнолюбивым штрихом неизвестной мастерицы являлись огненные шевелюры демонов, передающие практически все оттенки красного.

Толпа гудевших, как улей, адептов окружала меня со всех сторон: более того, она напирала, силясь оставить отпечаток моей мордашки на подступах к трибуне. Повертела головой и с облегчением заметила Демиана, который, похоже, тоже высматривал нас. Подпрыгнув от радости, замахала руками, привлекая его внимание. Инкуб посмотрел куда-то поверх моей головы и продолжил озадаченно вглядываться в лица студентов, явно не замечая нас.

Ну не по головам же к нему идти, в самом деле? Да и Изабелла вряд ли согласиться сдавать позиции, отвоёванные с таким усердием. Покосилась на здоровенного орка, беззаботно ковыряющегося в зубах — можно попросить вскарабкаться ему на плечи. В конце концов, чем хаос не шутит? Не сможет же Демиан такую скалу проморгать... Или сможет?

И ровно в тот момент, когда я прочищала горло, чтобы сформулировать столь необычную просьбу, Нуала, сощурив сиреневые глаза, заметила нас и, не особо церемонясь, потащила инкуба за собой, активно работая локтями. Впрочем, иногда этого и не требовалось: стоило только кому-то встретиться взглядом с тёмной эльфийкой, как желание переграждать ей дорогу сразу куда-то улетучивалось — хотелось сделать шажок в сторону.

Словно скала, рассекавшая море, девушка невозмутимо противостояла общему хаосу и вскоре замерла рядом, ничуть не запыхавшись, и даже любезно отстранила от Изи демона, который практически вжался в неё, пользуясь всеобщей сумятицей и неразберихой. Красноволосый сдавленно охнул и, подвывая что-то на своём каркающем наречии, прихрамывая, затерялся среди адептов — очевидно, набойки на сапогах Нуалы можно было тоже вносить в официальный имперский список запрещённого холодного оружия.

— Далековато же вы забрались, — кивнув на подступы к трибуне, расположившиеся практически у моего носа, хмыкнула дроу.

Пожала плечами: у богов на всё своя воля, а у Изабеллы, заслышавшей такое манящее и сладкозвучное слово как "танцы", — и подавно. Проще остановить беснующуюся стихию, чем одну красавицу, заскучавшую по музыке и беззаботным пляскам.

— Кто-нибудь в курсе, что вообще происходит? — Демиан, который тут же очутился подле подруги, оттеснил от неё людей и встал рядом, всем видом показывая, что у нашей пушистой кисы, улыбнувшейся ещё шире при его появлении, появился защитник, готовый уберечь возлюбленную от всех горестей мира.

— Отвлекающий манёвр, — как всегда кратко ответила тёмная эльфийка.

— Так-так, минуточку. — Искренне возмутилась метаморф и энергично качнула головой, всколыхнув лавину рыжих кудряшек. — О чём это ты? Мало нам всех этих волнений в империи, ужаса неизвестности, который преследует каждого по пятам последние два месяца, так ещё и в стенах Академии вести военные действия будем? Чепуха какая-то.

— Танцы — это всего лишь ширма, призванная скрыть волнения за блеском праздника, — терпеливо пояснила Нуала.

И, честно говоря, я была с ней полностью согласна: не может быть всё так просто.

Неожиданно гул голосов стих как по команде, и в этой наступившей тишине отчётливо разнёсся приглушённый звук тяжёлых шагов. Краем глаза заметила, как татуировка на запястье сверкнула золотистым светом и таинственно замерцала. Тяжело вздохнув, подняла голову, пытаясь справиться с внутренней дрожью — так божественная клятва могла реагировать только на одного человека. На того, кто во всеуслышанье заявил о своём праве быть моим мужем. И я стояла прямо у его ног, заворожённо вглядываясь в изумрудную зелень прищуренних глаз, не в силах отвернуться. Что-то неправильное влекло меня к этому мужчине, какая-то роковая страсть, неожиданно всколыхнувшаяся в самых потаённых глубинах сердца. Словно бы всё вокруг было навождением, сопротивляться которому не было сил. И магия это чувствовала: она оживала и, встречая лишь слабое противление, толкала свою жертву в объятия судьбы.

Казалось, за это короткое мгновение, во время которого мы встретились взглядом, Райан успел коснуться каждой клеточки моего тела: осторожно провёл подушечкой пальцев по пострадавшей руке и неодобрительно нахмурился, опалил дыханием шею и вовсе не двусмысленно прикусил мочку уха.

— Снежинка, с тобой всё нормально? — Демиан тревожно вгляделся в моё лицо.

Вздрогнув, растерянно посмотрела инкуба и издала совершенно нечленораздельное:

— А?

— Мда, похоже скоро придётся звать тебя зажигалочкой.

Нахмурившись, посмотрела на Нуалу, и та весьма прозаично ответила на незаданный вопрос.

— Вся румянцем залилась. Похлеще варёного рака выглядишь, подруга.

Накрыла ладонями щёки и прошептала заклинание ледяных чар, охлаждая кожу.

Мир сразу же обрёл прежние краски, а невесть откуда появившееся желание выйти за господина декана кафедры боевых искусств исчезло. Удручённо выдохнула — не иначе как мне нужно было антилюбовное зелье пить, а не инкубу. Дожили, называется.

И только сейчас я заметила, что помимо Райана на трибуне стоит ректор Барнабас с небольшим свитком, на котором красуются императорские гербовые печати, Берг, походивший на медведя, недавно покинувшего берлогу, и ещё несколько знакомых преподавателей, лица которых не излучали торжественного света. Значит, не одной мне эта затея не по душе...

Наконец-то отняв ладони от лица, вздохнула: из комнаты ни ногой. Всё равно танцор из меня никакой, потому что до этого вальсировала я разве что с подносами Гора в таверне, и то изредка, когда нужно было кого-то подменить. Так что, как сказал Октупус: лучше не будить лихо, пока оно спит тихо.

Только вот как это объяснить одному неугомонному метаморфу?

Глава 13

— Позвольте мне сброситься с той высокой башни.

— Нет, это семейный ужин. Страдайте вместе со всеми — сейчас подадут десерт.

или пара слов о самых изощрённых инквизиторах.

— Уважаемые адепты Академии