для себя. Несмотря на злословие и непонимание, Декарт остается не просто исторической фигурой, но и своего рода наставником. Как мы вскоре увидим, с признанием заслуг Декарта приходит и интеллектуальная ответственность.

Вот первая проблема, которую решает Декарт в «Первом размышлении о том, что может быть подвергнуто сомнению»:

Вот уже несколько лет, как я приметил, сколь многие ложные мнения я принимал с раннего детства за истинные и сколь сомнительны положения, выстроенные мною впоследствии на фундаменте этих ложных истин.; а из этого следует, что мне необходимо раз и навсегда до основания разрушить эту постройку и положить в ее основу новые первоначала, если только я хочу когда-либо установить в науках что-то прочное и постоянное .

Декарт должен был изгнать демона скептицизма, который преследовал философов в течение всей истории. Философы задавались вопросом не только о том, что можно знать, но и о том, можно ли вообще что-либо знать. Поверить в утверждение легко, но познать его (приобрести веские основания для веры) гораздо сложнее, а по мнению некоторых даже невозможно. Древнегреческий философ Пиррон, например, утверждал, что вещи вообще непонятны и непознаваемы. Следовательно, нужно просто отбросить убеждения и культивировать благодушное незнание, которое просто следует традициям, поскольку это легче всего сделать. Мы вернемся к скептицизму в шестой главе, посвященной Паскалю, но здесь нам нужно обратить внимание на опасность скептицизма и на то, как Декарт справился с этой опасностью.

В «Первом размышлении» Декарт предоставляет скептику широкую свободу действий. Он решает сомневаться во всем, в чем можно усомниться, поскольку любое из его убеждений может оказаться ложным. Дело не в том, что он активно сомневается во всем, а в том, что в поисках надлежащего основания для знания он будет заниматься систематическим сомнением как отправной точкой своих поисков.

Но так как сам разум побуждает нас столь же тщательно воздерживаться от признания вполне достоверных и безусловных истин, сколь и от явно ложных, то, чтобы отвергнуть все эти мнения, будет довольно, если для каждого из них я найду причину в нем усомниться .

В чем же может сомневаться Декарт? Помните, что он должен сомневаться во всем, что только вероятно, поскольку вероятные убеждения могут быть ложными. Он не безумен, как те, кто считает себя королем, или человеком, сделанным из стекла. Однако его чувства кажутся одинаковыми, когда он спит и когда бодрствует. Как отличить одно от другого? А как быть с математическими убеждениями, такими как 2+3=5? Они кажутся несомненными, несмотря ни на что. Но хуже всего – теологическая вероятность. Он находит в себе концепцию Бога, который, как считается, всеблаг и всемогущ. Однако это существо может быть всемогущим и не быть добрым. Если это так, то Декарт может быть обманут во всем, если этот «злой демон» пожелает того. Он поставил себя в крайне неловкое положение.

В поисках основы: я мыслю, следовательно, я существую

Но поставив под сомнение все, что только можно представить, он возвращается к самому сомневающемуся. Независимо от того, во что Декарт верит или в чем сомневается, у него есть мысли. Он может думать, что существует внешний мир, даже если тот оказывается иллюзией. Он может думать, что у него есть физическое тело, даже если это не так. Но несмотря на все это, он мыслит. А раз так, то он должен существовать. Даже злой демон не смог бы обмануть его, заставив думать, что он существует, когда он не существует. Вот как он это формулирует.

А раз он [демон] меня обманывает, значит, я существую; ну и пусть обманывает меня, сколько сумеет, он все равно никогда не отнимет у меня бытие, пока я буду считать, что я – нечто. Таким образом, после более чем тщательного взвешивания всех «за» и «против» я должен в конце концов выдвинуть следующую посылку: всякий раз, как я произношу слова «Ego sum, ego existo» [Я есмь, я существую] или воспринимаю это изречение умом, оно по необходимости будет истинным .

Отметим, что здесь Декарт не говорит: «Я мыслю, следовательно, я существую», как он утверждает это в «Рассуждении о методе». Ученые пролили немало чернил по поводу того, одинаковы ли эти формулировки и что это за утверждение. Я не отмахиваюсь от этих споров, поскольку в свое время вел семинар по Декарту для студентов магистрантов. Можно с уверенностью считать, что приведенное выше высказывание Декарта почти синонимично фразе: «Я мыслю, следовательно, я существую». Для целей нашего разговора важно увидеть, как из пройденного Декартом пути вытекают два основных момента.

Во-первых, Декарт занимается систематическим и методологическим сомнением, но с определенной целью. Для него это не игра, он не демонстрирует свои философские способности. Он стремится к уверенности, то есть к знанию, а не к догадкам, домыслам или предположениям. Я отмечаю это, потому что слишком много вводных курсов по философии озадачивают неопытных студентов скептицизмом – из работ Декарта или из другого источника – и не помогают им двигаться дальше. Я был ассистентом преподавателя на вводном курсе по философии, где из всех «Размышлений» проходили только первое! Это интеллектуально безответственно. Возможно, из скептической ямы, которую вырыл Декарт, нет выхода, но почему бы не попытаться выбраться из нее, прежде чем в этой мрачной и темной пещере вас постигнет отчаяние? Декарт глубоко погружается в сомнения, чтобы подняться над ними.

Во-вторых, хотя Декарту еще не удалось вытеснить скептицизм из своей системы, он нащупал важную истину, которая фактически опровергает несколько других систем мышления. Придя к выводу, что фразы «Я есмь, я существую» или «Я мыслю, следовательно, я есмь, или существую» обязательно истинны всякий раз, когда они выражаются мной или возникают в моем сознании, он утверждает, что мысли свидетельствуют о существовании мыслителя. Другими словами, если мышление имеет место (или мысли существуют), то должен существовать и мыслитель, в голове которого оно появляются. При этом не имеет ни малейшего значения, какого рода это мышление. Далее Декарт говорит, что он сам является «мыслящей субстанцией или вещью», независимо от того, есть у него физическое тело или нет. Заметьте, что утверждение Декарта – это утверждение несомненности, а не вероятности. Если утверждение несомненно истинно, оно не может быть ложным. Например, треугольник должен иметь три стороны, иначе он вообще не треугольник. Таким образом, утверждение «У треугольника три стороны» несомненно истинно. Нам не нужно обращаться к социологическим опросам, чтобы понять это. Даже если бы каждый человек на планете утверждал, что у треугольника две