был еще не настолько большим, чтобы мешать свободе передвижений, и она не могла никому доверить вести гаринафинов к победе над коварным врагом.

Остальные звери тоже зависли в воздухе, отделенные от воздушных кораблей дистанцией, в несколько раз превышающей их рост. Имперские суда выглядели столь вопиюще слабо вооруженными, что тут явно таился какой-то подвох.

«Сначала лучше проверить», – рассудила принцесса.

Она махнула рукой, и один из гаринафинов опасливо приблизился к строю воздушных кораблей дара.

– Пусть подойдет поближе… – бормотала Гин Мадзоти. – Пусть подойдет…

Дафиро Миро сжал кулаки так, что ногти врезались в кожу ладоней.

Гаринафин подобрался к «Шелкокрапинной стреле» на расстояние приблизительно в длину своего тела и раскрыл челюсти. Команда за шелковой ширмой напряглась, готовая открыть огонь.

Но приказа от маршала по-прежнему не было.

Экипаж смотрел, как раззявленная пасть зверя приближается, заполняя собой весь обзор, который открывался из передней части гондолы. Смертоносное огненное дыхание готово было вырваться в любой миг. А Гин Мадзоти по-прежнему не давала команды – ни словом, ни жестом.

* * *

Тэра на секретном наблюдательном пункте зажала руками рот, чтобы не закричать, когда гаринафин почти поцеловал воздушный корабль, прежде чем свернуть в последний момент, не выпустив языка пламени.

Залп стрел устремился вслед улетающему животному. Танванаки затаила дыхание. Очевидно, убогое вооружение имперских кораблей объяснялось намерением целиться в наездников, а не в зверей с их почти непробиваемыми шкурами.

Однако наездники, видевшие своими глазами, как ловко обращаются дара с метательным оружием, были готовы к подобной тактике. Все они были в доспехах из нескольких слоев толстых шкур. Большая часть стрел прошла мимо цели, попав в мощные воздушные потоки, производимые массивными крыльями гаринафинов. Немногие угодившие во всадников отскочили, не причинив им вреда.

Другие всадники льуку, наблюдавшие за происходившим с безопасной дистанции, разразились торжествующими криками; к их ликованию присоединились воины, толпящиеся на палубах городов-кораблей. Пусть изворотливая Гин Мадзоти и сумела найти некий другой источник подъемного газа, однако ей так и не удалось изобрести действенную тактику против гаринафинов. Победа льуку над дара была предопределена.

– Что задумала маршал? – прошептала взволнованная Тэра.

* * *

А выше ее, на «Мести Моджи», встревоженные члены экипажа перешептывались между собой.

– Почему мы не стреляем?

– С какой стати маршал медлит?

Но капитан Дзоми Кидосу оставалась спокойной.

– На стороне имперских кораблей будет фактор внезапности, но лишь на короткое время, – объяснила она. – Маршал добивается того, чтобы как можно большее число гаринафинов оказалось в пределах досягаемости оружия. Она готова принести в жертву свой корабль, если потребуется, ради сохранения этого зыбкого преимущества. Нам следует ждать приказа.

* * *

На самом деле Дзоми была права только наполовину. Заглядывая в раскрытую пасть гаринафина, Гин Мадзоти вела рискованную игру.

Когда Дафиро Миро, вернувшись с Тан-Адю, показал Дзоми Кидосу и другим ученым огненную трубку, что была в ходу у аборигенов, исследователи смогли наконец разгадать таинственную особенность анатомии гаринафинов.

Зубы этих животных в целом отвечали представлению о жевательном аппарате травоядного. Шесть длинных резцов в форме тесака, чтобы ломать и срезать жесткие стебли и ветки, и тридцать два премоляра и моляра: бугристые и плоские, явно предназначенные, чтобы перетирать растительную пищу.

Даже свирепого вида верхние клыки не слишком выбивались из общей анатомической картины. Многие травоядные, например грязевые лошади с острова Полумесяца, питающиеся водной растительностью, имеют устрашающие клыки для защиты и драк за территорию. Ученые сочли, что клыки гаринафинов выполняют аналогичную роль, учитывая, что огненное дыхание доступно им не всегда, особенно при истощении запасов ферментированного газа во внутренних ячеях.

Что ставило в тупик Дзоми, Сами, Мэкодэ и других исследователей, так это нижние клыки. Если верхние клыки напоминали гигантские кинжалы, то нижние, скорее, стоило сравнить с ножнами. Имеющие форму полых труб, они идеально сочетались со своими верхними товарищами, а щель в нижней части зуба, почти в месте соприкосновения с десной, позволяла вытекать собирающейся в полости жидкости. Такое строение зуба гарантировало, что он будет забиваться пищей, которая начнет гнить.

Именно поэтому, когда ученые отметили наличие в верхних клыках, у самого острия, крошечных отверстий, никто не удивился. Все сочли, что раз зверь спит, вложив верхние клыки в «ножны» нижних, то скапливающиеся в последних частицы пищи и слюна естественным образом ведут к образованию гнили, отчего и возникают замеченные сотоподобные дырочки.

И, лишь увидев доставленную с Тан-Адю огненную трубку, ученые наконец осознали, что уникальные по строению клыки гаринафина являются на самом деле огнивом.

Стебельки сухой травы, застрявшие в дырках верхних клыков, выполняют роль трута. Собираясь выдохнуть огонь, гаринафин вытягивает язык, закупоривая сливные щели в нижних клыках, делая их непроницаемыми для воздуха. Когда челюсти захлопываются, то под воздействием силы и скорости давления верхних клыков зажатый внутри полых нижних зубов воздух сжимается, в точности как это происходит в бамбуковой трубке у адюан.

В результате образуется сильный жар, от которого воспламеняется «трут» в кончиках верхних клыков зверя. Когда гаринафин открывает пасть и выдыхает смесь отработанного воздуха из легких и горючего ферментированного газа из внутренних пазух, этот поток поджигается. Таков был секрет огненного дыхания гаринафинов. Это объясняло, почему, как не раз наблюдали Дзоми Кидосу и другие очевидцы, гаринафины всегда щелкают челюстями непосредственно перед тем, как изрыгнуть огонь.

Наблюдая с борта «Шелкокрапинной стрелы» за приближающимся гаринафином-разведчиком, Гин Мадзоти обратила внимание, что ноздри зверя не раздулись, указывая, что он не сделал глубокий вдох, готовясь к огненному выдоху. Более того, распахивая челюсти, гаринафин не раскрыл их так широко, как сделал бы, если бы собирался потом захлопнуть с максимальной силой и получить мощную вспышку.

Другими словами, все указывало на то, что это всего лишь блеф. Проверка. Разумеется, маршал серьезно рисковала, но то был рассчитанный риск, который одобрили бы Луан Цзиа и Куни Гару. В конечном счете, как она сама написала в своей книге по стратегии, «всесторонне познав врага, ты уже наполовину одержал победу».

* * *

Убедившись, что имперские корабли и в самом деле такие беззащитные, какими выглядят, гаринафины ринулись в атаку, уверенные, что без труда разделаются с этими, хоть и впечатляющего вида, но, по сути, бесполезными громадинами. На городах-кораблях воины льуку принялись нахлестывать сидящих на веслах крестьян дара, чтобы как можно скорее подойти к берегу и взять Гинпен.

Флот дара, вышедший из порта Гинпена, двинулся наперехват. План маршала состоял в том, чтобы отвлечь гаринафинов на воздушные корабли и помешать флоту льуку осуществить высадку, позволив маневренным судам дара нанести как можно больший вред неповоротливым городам-кораблям. Успех этого плана, разумеется,