чтобы вся эскадра имперских кораблей перестала существовать.

Гаринафиниха дорвала последние мешки на борту корабля, а затем, издав серию торжествующих рыков, замахала крыльями и улетела прочь. То, что осталось от некогда вздутой оболочки «Духа Киджи», теперь мертвым грузом тянуло вниз остальные корабли. Постепенно «коробка» начала опускаться в море.

– Нужно отцеплять! – крикнул Дафиро Миро.

Гин Мадзоти кивнула с суровым выражением лица. Не все члены экипажа «Духа Киджи» были спасены, но потеря высоты грозила гибелью остальной части флота. Дафиро отбил приказ, несколько раз ударив в гонг.

Экипажи других кораблей подобрались к самому краю корпусов и обрезали канаты, соединяющие «Дух Киджи» с товарищами.

Медленно, но верно он отделился от остальных и стал падать в океан, увлекая за собой с дюжину летчиков, отказавшихся покинуть места у массивного арбалета. В их числе была и капитан судна. В отчаянии члены команды других кораблей бросали шелковые канаты в надежде спасти хоть еще кого-нибудь. Но номера расчетов арбалета упрямо трясли головами, отказываясь принимать веревки.

– К выстрелу готов! – доложил наводчик Мота Кифи капитану «Духа Киджи» Муэ Атаму. Он был одним из немногих мужчин, служивших на воздушных кораблях, – его выдающаяся физическая сила возмещала относительный излишек в весе.

Платформа резко дернулась, когда корабль закачался, пытаясь выровняться. Номера расчета зашатались, кое-кто упал.

Капитан Атаму, ветеран войны Хризантемы и Одуванчика, взялась за спицу арбалетного колеса и кивнула:

– Навались, ребята!

Поскольку номеров в расчете осталось значительно меньше, чем полагалось, поворот колеса продвигался медленно и трудно, так что осуществлять его удавалось исключительно благодаря феноменальной силе Моты Кифи. Он направлял и подбадривал товарищей, пока могучий лук не оказался нацелен на гнедого гаринафина со светло-зелеными полосами, скользящего прочь от них.

– Стой! – крикнул Мота. Потом он нервно сглотнул и спросил: – Как вы думаете, капитан, станут ли жители Дара вспоминать нас в будущем, как Гегемона?

Капитан Атаму посмотрела на него. Мота был совсем еще юным и так наивно хотел оставить свой след в истории. Она обвела взглядом остальных подчиненных, те с ожиданием воззрились на нее. Это тронуло сердце пожилой женщины.

– Может, люди и не станут нас вспоминать, – ответила она мягко. – Большинство погибших солдат быстро забывают. Но мы сражаемся не ради того, чтобы оставить память о себе. Мы бьемся за правое дело.

– Эх, – промолвил Мота и разочарованно обвис на колесе. – А я-то надеялся, что меня увековечат в песне.

– Не всем героям нужно, чтобы о них слагали песни, – возразила капитан Атаму. – Достаточно того, что мы сами знаем, чего стоим. – И она отдала команду стрелять.

Болт выпрыгнул из арбалета и описал в воздухе изящную дугу, закончившуюся в теле гнедого с зелеными полосами гаринафина.

Раздался громкий стон. Затем небо озарилось еще одной яркой вспышкой.

Арбалетчики разразились криками и обнялись.

Пока обломки «Духа Киджи» медленно падали, уцелевшие гаринафины, несколько оправившись от боли, причиненной застрявшими в пасти «ежами», подлетели ближе и принялись вымещать злобу, терзая когтями членов команды воздушного судна. Некоторых они разорвали пополам, других, прежде чем сбросить в море, раздавили в кровавую лепешку. Ни один пилот не просил пощады, все погибли с мечами в руках, хотя клинки и были бесполезны против крылатых монстров.

Безжизненные развалины «Духа Киджи» врезались в море, и малые корабли флота Дара бросились врассыпную, чтобы их не задело.

«Сердце Тутутики», «Решимость Фитовэо» и «Сила Близнецов» переместились, заполнив брешь, образовавшуюся после гибели «Духа Киджи». Закончив перезаряжать арбалеты, экипажи воздушных кораблей произвели новый залп, и еще два гаринафина, пораженные болтами, взорвались в небе.

Однако не было смысла отрицать, что новый строй был гораздо уязвимее прежнего, в нем появились слепые зоны, откуда нельзя было стрелять шелкокрапинными болтами.

Обнаружив слабое место имперских кораблей, Танванаки без колебаний воспользовалась своим открытием. Она приказала остальным гаринафинам, занятым расправой с экипажем «Духа Киджи», вернуться к эскадре противника и напасть на нее, пока дара не успели перезарядить арбалеты.

Наступило время для последнего сюрприза маршала Мадзоти.

– Принять строй «сливы»! Вытравить боковые лини! – крикнула Мадзоти. – Ударники к бою!

Команды кораблей, на глазах у которых погиб «Дух Киджи», оправились от потрясения и бросились выполнять приказы. Громоздкие балластные шары задвигались, воздушные суда сменили положение.

«Шелкокрапинная стрела» и «Месть Моджи» тоже встали теперь на попа и летели на одной высоте с «Сердцем Тутутики», «Решимостью Фитовэо» и «Силой Близнецов». Все пять кораблей поворачивались, пока не встали спина к спине, как пятеро фехтовальщиков, готовых встретить врага с любой стороны. Балластные шары покачивались под ними.

Пока гаринафины приближались, тонкая шелковая оболочка воздушных кораблей стала расходиться, рваться и слезла с бамбуковых скелетов, волочась за ними внизу, как хвост за воздушным змеем. Элементы каркаса, лишенные связующей силы шелковой обшивки, запульсировали и изогнулись, словно бы готовые вот-вот рассыпаться на части.

«Что за игру затеяли дара?» – удивлялась Танванаки.

Она снова придержала Корву и стала наблюдать, как остальные гаринафины подлетают к голым каркасам воздушных кораблей, напоминавшим птичьи клетки, наполненные яйцами. Пологи из гаринафиньей шкуры, снятой с рассеченных трупов, прикрывали уязвимые газовые мешки, явно в расчете защитить их от огненного дыхания зверей.

Невероятно, но солдаты на борту воздушных кораблей перестали натягивать тетивы гигантских арбалетов. Вместо этого они нырнули внутрь похожих на клетки корпусов и, разбившись на небольшие группы, стали собирать из бамбуковых секций копья длиной футов в пятьдесят с наконечниками из бронзы. Затем, разбившись на две колонны, дара выставили наружу копья, а сами как можно более устойчиво расположились внутри клетки, выстроившись по двум главным структурным поясам каркаса, похожим на мостики. Два копья смотрели вперед, два назад.

Они готовились встретить натиск гаринафинов, как пехотинцы, выставляющие пики навстречу кавалерийской атаке, с той только разницей, что скакуны, на которых ехали сейчас всадники, размером в несколько раз превышали слонов. Отчаянная, безнадежная попытка сопротивления, не имеющая ни единого шанса на успех.

Гаринафины забили крыльями и ринулись на добычу, выставив острые когти.

Солдаты на воздушных кораблях покрепче ухватились за древки, лица их были суровы.

Битва обещала вот-вот превратиться в примитивную рукопашную схватку, но только в воздухе – совсем как у воспеваемых в сагах героев древности.

Маршал Мадзоти смотрела на тонкие серебряные провода, присоединенные к бронзовым наконечникам длинных копий, и, казалось, слышала в глубине сердца гул, производимый силой у нее под ногами.

Первый из гаринафинов завис перед кораблем, готовый растерзать когтями хрупкий каркас «Шелкокрапинной стрелы».

– Носовой отряд «Каны», в атаку! – скомандовала Мадзоти.

Крякнув от усилия, копейщики левого борта двинулись вперед, просовывая копье через открытую решетку каркаса по направлению к груди гаринафина.

Зверь был