больших сегментов и свернули: получились длинные банки Огэ, обладающие такой же вместимостью, как и огромное количество обычных банок Огэ, соединенных параллельно, но при этом достаточно компактные, чтобы уместиться внутри керамических сфер, подвешенных к воздушному кораблю в качестве балласта.

Заряженные во время грозы свернутые гаринафиньи внутренности обернули в слой воска, с целью дополнительной изоляции и предотвращения утечки шелкокрапинной силы. К внутренней и внешней поверхности можно было подключить провода, выводящие силу Рапы и силу Каны, не вызывая при этом катастрофического разряда вплоть до того момента, когда он понадобится.

Залив Затин, десятый месяц двенадцатого года правления Четырех Безмятежных Морей

Сцена, разыгравшаяся перед «Шелкокрапинной стрелой», повторялась и перед другими кораблями. Гаринафин за гаринафином падали с неба, насмерть пораженные запечатанной силой молнии.

– Разделить строй «сливы»! Общая погоня! – скомандовала Гин Мадзоти.

Воздушные корабли вышли из оборонительного построения и выровнялись, приняв положение, необходимое для полета. По бортам их появились весла, и добыча превратилась в охотника. Суда устремились вслед за уцелевшими перепуганными гаринафинами, которые не могли взять в толк, откуда в противниках берется эта ужасная новая сила.

* * *

И снова с палубы «Гордости Укьу» раздался унылый рев трубы.

Танванаки сердито сжала зубы. С учетом того, что у нее под началом осталось всего шесть гаринафинов, силы сторон были практически равны. Но по вине бамбуковых «ежей» животные лишились возможности дышать огнем и изрядно устали, а их всадники утратили веру в победу. Экипажи имперских кораблей, наоборот, радостно вопили, празднуя успех нового оружия. Было вполне очевидно, на чьей стороне сейчас преимущество.

Но долг велел принцессе исполнять приказы пэкьу, сражаться ради будущего ее народа. Нужно было найти способ повернуть ситуацию в свою пользу.

Танванаки приложила к шее скакуна переговорную трубу и отдала серию приказов, которые Корва передала другим при помощи громких стонов и рыков.

Пять гаринафинов словно бы струсили и обратились в бегство с поля боя, удаляясь в разных направлениях, и воздушные суда дару, разделившись по одному, стали преследовать каждого из них. Звери казались уставшими, их движения замедлились. Издав торжествующий клич, команды имперских кораблей налегли на весла и, сблизившись с добычей, выпустили шелкокрапинные стрелы в ковыляющих животных.

Однако гаринафинам каким-то образом удалось уклониться, и бесценные выстрелы были потрачены зря.

На борту флагмана Гин Мадзоти осмысливала ситуацию с точки зрения тактики. Враждующие флотилии уже почти сблизились на расстояние, необходимое для атаки, и некоторые из судов Дара уже обстреливали из катапульт города-корабли. Льуку, незнакомые с таким оружием, продолжали идти вперед, рассчитывая на превосходство в массе. Города-корабли возвышались над судами Дара, как стадо слонов над стаей волков или как крубены над акулами, и даже прямые попадания из катапульт не причиняли им большого вреда.

Флоту Дара требовалась поддержка с воздуха. Но имперские воздушные корабли были заняты погоней за гаринафинами и к тому же находились теперь далеко друг от друга.

– Это ловушка! – Гин Мадзоти с силой опустила ладони на рукоять На-ароэнны. – Назад!

Корва, скакун Танванаки, замычала снова. Принцесса держалась поодаль от боя, чтобы сверху наблюдать за тем, что происходит. Она довольно улыбнулась. Ее план удался.

Неожиданно пять убегающих гаринафинов заложили вираж и оторвались от преследующих их воздушных кораблей. Совершив разворот, все пять зверей устремились к «Сердцу Тутутики».

Танванаки сообразила, что, будучи собраны вместе, имперские корабли могут прикрывать друг друга шелкокрапинными копьями. Изобразив отступление, она заставила их разбрестись в стороны, и теперь, сосредоточив силы на одиночном корабле, вновь обрела численный перевес.

Солдаты на борту «Сердца Тутутики» растерялись, видя, как пять гаринафинов одновременно атакуют их. Они не понимали, в какую сторону выставлять шелкокрапинные копья. Корпус корабля изогнулся и затрещал. Многие члены экипажа сорвались и полетели вниз, в безжалостный океан, их жалобные крики повисли в воздухе.

Гаринафины разодрали достаточное количество газовых мешков, чтобы «Сердце Тутутики» начало терять высоту. Танванаки приказала им отлететь в сторону и сосредоточиться на следующем воздушном судне. Когда запаниковавшая команда «Сердца Тутутики» кинулась спасать обреченный корабль, шелкокрапинные копья бросили, они сложились вместе, и между наконечниками возникла дуга.

А потом утекающий из мешков газ воспламенился, и произошел мощный взрыв. Пылающие останки воздушного корабля медленно опускались в море, весь экипаж погиб.

– Заряд на раму! – скомандовала Гин Мадзоти четырем уцелевшим кораблям, когда те снова собрались вместе.

Сердце ее сжималось от гнева и боли. Сколько ни проводи с солдатами учений, непредсказуемые условия на поле боя и недостаток опыта в обращении с оружием мешают им всегда адекватно реагировать на угрозы.

Поскольку многие несущие элементы каркаса были сделаны из бамбука, усиленного сталью, было возможно пустить заряд по всей раме корабля. Когда гаринафин ухватится за любой элемент конструкции, команда коснется рамы шелкокрапинными копьями, и зверь получит сильный, как молния, удар, который убьет его на месте.

Танванаки между тем отдала новые приказы, и сейчас гаринафины заходили на корабли снизу. Учитывая, что пола у гондол теперь не было и экипаж стоял на платформах, где располагались гигантские арбалеты, принцесса полагалась на отсутствие там могучей силы, убивающей ее гаринафинов, делая подбрюшья уязвимым местом воздушных кораблей.

Но суда сбросили длинные железные цепи, которые свисали теперь под ними. Похожая на щупальца воздушной медузы, эта пара заряженных цепей, касаясь подлетающего гаринафина или наездника на нем, разражалась снопом искр, который сопровождался громоподобным звуком. Подобно тому как медленно плывущая медуза ловит и обездвиживает пойманную рыбу, воздушные корабли убивали мечущихся гаринафинов смертоносными цепями и потрескивающими копьями. Два уцелевших зверя наконец потеряли волю к борьбе и, игнорируя приказы наездников, покинули поле боя и стали садиться на города-корабли. Под проклятия и яростные крики пэкьу воины льуку бросились врассыпную с палуб, на которые приземлились громадные крылатые звери, передавив множество народа и повредив корабли.

Принцесса Вадьу не верила собственным глазам. На волнах колыхались туши гаринафинов, убитых разрядом молнии, и дымящиеся останки зверей, взорванных шелкокрапинными стрелами. Из двадцати сопровождавших силы вторжения животных в воздухе осталась одна только Корва.

Четыре уцелевших имперских воздушных судна теперь спускались к эскадре из городов-кораблей с намерением перебить их команды шелкокрапинными щупальцами.

– Боги Дара сегодня с нами! – хором кричали экипажи имперцев.

Построившиеся на палубах воины льуку стучали палицами, не ведая страха, но было очевидно, что ход битвы повернулся не в их пользу.

– Как нам быть? – спросила у Танванаки ее команда. Никогда еще ей не приходилось слышать, чтобы голоса соотечественников были наполнены таким отчаянием.

Принцесса призадумалась. Корва еще сохраняла огненное дыхание, но было немыслимо одному гаринафину идти против четырех имперских кораблей, тем более когда у