А потом раздувающиеся курганы взорвались, и, затаив дыхание, пэкьу Тенрьо наблюдал совершенно невероятное зрелище: шесть новейших имперских воздушных кораблей, крупнее всех виденных им прежде, поднимались в воздух.

«Где же они достали подъемный газ?»

* * *

Как только Атаро Йе и принцесса Тэра открыли, что гаринафины летают благодаря газу, подобному тому, что используется в пламеметах маршала, Дзоми Кидосу предложила смелый план тайного строительства новых воздушных кораблей.

Ферментированный газ был не таким легким, как получаемый из озера Дако на горе Киджи, и перемены в конструкции оказались неизбежны. Чтобы достичь той же подъемной силы, приходилось делать корабли большего размера, используя одновременно более легкие материалы и сокращая число членов экипажа. Работая в пещерах и подземных мастерских, специально отобранные воины и мастера из добровольческого корпуса Гин Мадзоти гнули бамбук, изготавливая шпангоуты и лонжероны, и шили газовые мешки из просмоленного шелка.

Чтобы уменьшить вес судна, корабелы сократили число внутренних элементов бамбукового каркаса, оставляя как можно больше места для мешков с газом. Некоторые из бамбуковых шпангоутов и лонжеронов были усилены сталью, поскольку в сочетании эти материалы приобретали прочность, недоступную каждому из них по отдельности.

Чтобы извлечь максимум пользы из менее качественного газа, Атаро Йе придал кораблям уплощенный профиль, сделав их похожими на две миски, положенные друг на друга, или на туловища ската манты, отойдя от традиционной яйцевидной формы. Хотя новый корпус был более громоздким, что неизбежно сказывалось на маневренности, он также создавал подъемную силу при движении вперед, и это помогало кораблям сохранять высоту. С гребцами, располагающимися по краю уплощенного корпуса и орудующими массивными пернатыми веслами, эти полужесткие дирижабли напоминали гигантских медуз, которые плывут, пульсируя, по небесному океану.

Новые имперские воздушные корабли получились менее прочными, чем их предшественники; кроме того, их рискованно было подвергать непредсказуемым условиям дальних полетов. Маршал решила компенсировать этот недостаток, выдвинув позиции к самой линии фронта, для чего суда расположили на берегу и замаскировали тонким слоем песка.

Гондолы новых кораблей тоже имели странную форму. В отличие от прежних, напоминавших обтекаемый силуэт парусника, они теперь стали овальными и были намного больше, занимая почти четверть нижней поверхности колышущегося корпуса и ощутимо углубляясь в сам этот корпус. Снижение веса достигалось за счет того, что гондолы, за исключением несущих конструкций, были сплетены из тростника. Массу экипажа тоже старались снизить насколько возможно, поэтому составляли команды почти исключительно из женщин, по большей части ветеранов воздушных сил Дара и женских вспомогательных частей.

Однако по причине относительной легкости гондолы в сравнении с остальным корпусом летные характеристики судна в целом становились несколько нестабильными. Чтобы компенсировать это, каждый воздушный корабль снабжался тяжелым балластным шаром, прикрепленным непосредственно за гондолой: этакая гигантская керамическая капля, свисающая, словно росинка под брюшком у кузнечика.

Правда, корабелам – многие из которых раньше были инженерами и теперь, после долгих лет службы на воздушной базе на горе Киджи, наслаждались отставкой на Большом острове, – подобная конструкция показалась крайне неэффективной. Однако специалисты пришли к выводу, что это лучшее, что мог придумать Атаро Йе в рекордно короткие сроки, переделывая традиционную конструкцию корабля под новый подъемный газ.

Главным минусом полученного в ходе ферментации газа была, разумеется, его воспламеняемость. Стоит любому из мешков дать протечку, и будет достаточно одной лишь искры, чтобы весь корабль превратился в огненный шар. Увы, у маршала Мадзоти имелось мало средств снизить этот риск, учитывая, что любая дополнительная защита сделает судно слишком тяжелым для слабого подъемного газа. Оставалось полагаться на удачу, рассчитывая, что льуку не научились использовать лучников, особенно вооруженных зажигательными стрелами.

По указанной выше причине маршалу пришлось отказаться от оснащения воздушных кораблей пламеметами. Вместо них Мадзоти делала ставку на другие сюрпризы.

Дни напролет за прялкой мама гнула спину,

А по ночам варила ткань в чану.

Заплаканная вся, вернулась вдруг домой.

«Ой, что случилось, мамочка, с тобой?»

Коконы бери, трепли и кипяти,

А потом пряди, колесо крути!

Крути же колесо, сестра, скорей крути!

«Ах, дочурка, повидать мне довелось богатый Пан,

И в шелка одетых многих знатных дам.

Им ведь разве дело есть, что шелк тот – саван?

И что сделавшие шелк в обносках ходят сами?»

Коконы бери, трепли и кипяти,

А потом пряди, колесо крути!

Крути же колесо, сестра, скорей крути!

Песня, хором распеваемая экипажем маршальского флагмана «Шелкокрапинная стрела», была сложена шелковых дел мастерицами, чтобы скоротать время за тяжкой работой, но колеса, которые крутили сейчас женщины, производили не нить, а силу – удивительную шелкокрапинную силу, коей предстояло храниться до нужного момента.

Двери на петлях в передней части гондол отворились, когда воздушные корабли заняли свои места в боевом построении.

Как ни странно, шесть судов летели не на одной высоте. Четыре из них: «Дух Киджи», «Сердце Тутутики», «Решимость Фитовэо» и «Сила Близнецов» – все под командой проверенных капитанов из старых, тогда еще полностью состоявших из женщин воздушных сил Дасу под началом Гин Мадзоти – располагались на одном уровне в форме параллельного земле ромба. «Шелкокрапинная стрела» занимала позицию выше ромба, а «Месть Моджи», управляемая Дзоми Кидосу, ниже.

Шелковые ширмы внутри гондол скрывали экипажи кораблей, а также механизмы, которыми они управляли. На виду, благодаря открытым дверям в передней части, оставались только по шесть женщин с каждого судна, которые держали длинные луки с наложенными на тетиву стрелами.

Воздушные корабли приближались к флоту льуку, а с городов-кораблей поднимались гаринафины, чтобы отразить неожиданную угрозу. Под ними воины льуку собрались вокруг золотого полога на палубе флагмана пэкьу, который назывался «Гордость Укьу».

– Под этим пологом должен располагаться пэкьу, – сказала маршал Мадзоти. – Цельтесь туда.

На самом деле она сомневалась, что хитрый Тенрьо сделает из себя настолько очевидную мишень. Но уничтожение золотого полога, что бы он под собой ни скрывал, наверняка поднимет боевой дух воинов Дара.

Дафиро Миро, состоявший адъютантом при маршале, отдал гребцам серию быстрых команд, изменив курс «Шелкокрапинной стрелы», в результате чего та оказалась немного впереди остальных, а лучники на носу гондолы направили стрелы на далекую цель внизу.

Воины льуку на палубах от души гоготали, видя лучниц, натягивающих тетивы в открытом проеме гондол воздушных кораблей. Эти варвары из Дара и в самом деле думают, что смогут победить гаринафинов и города-корабли при помощи жалкой горстки лучников?

– Люди Дара! – Голос пэкьу