Глава II. Савонарола

Солнце, вставшее над Флоренцией ранним утром 23 мая 1498 года, осветило крышу собора Санта-Мария-дель-Фьоре, базилики Санта-Мария-Новелла, Сан-Марко и Санта-Кроче. Не смогли укрыться от его щедрых, почти уже летних лучей и дворец Синьории с площадью, раскинувшейся перед его великолепным фасадом, и огромная крестообразная виселица, воздвигнутая в ее центре.

Солнце не успеет выйти в зенит и согреть древний город, когда на площади запылает костер, который поглотит и виселицу, и тела трех монахов, вздернутых на ней под одобрительный гул толпы. Той самой толпы, что еще месяц назад почитала одного из повешенных спасителем отечества, пророком и святым.

Такое поведение будет привычно во времена чуть более поздние – времена Французской революции, когда парижане ликованием приветствовали казнь вчерашних своих кумиров, слепо доверяя кумирам новым. И этим новым фаворитам в скором времени тоже придется повторить путь тех, кого они послали на гильотину, путь от Консьержери к площади Согласия. Но подобная переменчивость толпы станет обыденностью только тогда, в конце XVII столетия. А сейчас, в конце XV века, куда мы с вами и отправляемся, это все еще вызывает удивление.

И не меньшее удивление вызывает фигура одного из тех, кто сейчас догорает на виселице. Перед нами Джироламо Савонарола (при рождении Иероним) – настоятель крупнейшего флорентийского монастыря Сан-Марко, известного на весь просвещенный мир своей библиотекой и учеными мужами, которых под сенью этих стен как раз и собрали слава библиотеки и святость настоятеля. Того самого настоятеля, который теперь висит на позорном вервии в компании двух своих учеников.

Джироламо Савонарола

1602. Wellcome Collection

Так что это был за человек? Ответ (хотя бы краткий) нам необходим, чтобы понять и суд над ним, и эту унизительную казнь.

Понятно, что человек был не обычный и не простой. Одна из самых сложных фигур эпохи. Но опять же, это Флоренция самого что ни на есть расцвета Возрождения. Место и время, когда таких исключительных людей можно было добывать в промышленных объемах. Пико делла Мирандола, Макиавелли, Лоренцо Великолепный, Чезаре Борджиа, Марсилио Фичино, Джованни Медичи (более известный миру как папа Лев Х), Сандро Боттичелли – это все не просто его, Савонаролы, современники, обитавшие за сотни миль от его порога. Нет, это те люди, с которыми он ходил по одним улицам, говорил, ел и пил, враждовал, дружил, учился и которых учил.

И на фоне этих гигантов он считался и считается одним из сложнейших людей эпохи. Папа Павел IV в 1556 году издал эдикт, гласящий, что труды Савонаролы не содержат ничего еретического, схизматического или ошибочного.

В 1751 году папа Бенедикт XIV в тексте «Об ублажении рабов Божьих» включил его в число слуг Божьих. Необходимо отметить, что именование кого-либо титулом «слуга Божий» в католической Церкви – это не просто красивая фраза. Этот титул дается человеку перед началом его беатификации, то есть признания его блаженным. А сама беатификация – ступень к канонизации, то есть к признанию человека святым.

Папа Пий VII в XIX веке писал так: «На небе я хотел бы найти объяснение трех великих тайн: непорочного зачатия, закрытия ордена иезуитов и смерти Савонаролы».

Интересно выходит: человека сожгли (как и за что – мы подробно обговорим ниже), но как минимум три понтифика удивляются приговору.

Святой Максим Грек, широко известный в нашем отечестве, путешествуя по Италии, не мог не узнать о дивном флорентийце. И, посетив его монастырь, услышав его проповеди, писал о нем так:

«В этом городе есть монастырь, который составляет родину называемых по-латыни предикаторов, то есть проповедников слова Божия. Храм этой священной обители освящен в честь святого апостола и евангелиста Марка… В этом монастыре игуменом был некоторый священноинок по имени Иероним, родом и учением латинянин, исполненный всякой премудрости и разума боговдохновенных писаний и внешнего образования, то есть философии, великий подвижник и украшенный божественной ревностью. ‹…› …весь город привязался к нему любовью и упрашивал его, чтобы он пришел и стал учить слову Божию в самой соборной церкви. Ему понравилось их согласное приглашение и изволение, и он с усердием предпринял этот подвиг по Богу… приходя в соборный храм, куда собирался народ, предлагал поучения, стоя на высоком, приготовленном для него месте два часа, а случалось, что и более двух часов продолжалось его поучение. ‹…›

Итак, половина жителей города получила через него превосходное и богоугодное исправление; другая же половина продолжала не только не слушаться его и сопротивляться его божественному учению, но и враждовала против него, досаждала ему, бесчестили и наветовали ‹…› Говоря это без стеснения и еще более жестокими словами осуждая самого пользующегося у них особым почитанием папу и находящихся при нем кардиналов и прочий их причт, он подал этим повод к большей к нему ненависти и вражде со стороны тех, которые с самого начала возненавидели его святое учение. Они называли его еретиком, и хульником, и льстецом, как отверзшего уста свои против святейшего их папы и всей римской Церкви. ‹…› …он еще боле стал обличать их беззакония, ибо, как я не без основания догадываюсь, он решил про себя и умереть за благочестие и за славу Божию, если бы это потребовалось»[8].

Когда я наткнулся на этот текст в книге священника Тито Санте Ченти, одного из биографов Савонаролы, то был, как историк, невероятно удивлен. Преподобный Максим Грек жил в эпоху весьма острого противостояния католицизма и православия. И написать, будучи православным, настолько хорошо о католике – дело достаточно удивительное. И это еще одно свидетельство исключительности Савонаролы.

И финальный аккорд – Лютер считал этого монаха одним из предтеч Реформации. И не только Лютер. Благодарные немцы, воздвигнув памятник доктору Мартину, усадили у его подножия тех четырех, кто прорубал путь реформе. И Савонаролу в том числе – за что его многие продолжают считать еретиком.

Итак, перед нашим мысленным взором возникает человек, которого считают святым православные и католические святые; человек, приговор над которым приводит в недоумение римских понтификов; человек, которого при этом называют предтечей Реформации. И этот человек был осужден как еретик. А теперь по порядку: где, кто, когда и что.

Итак, где?

Когда я был маленьким и ходил в школу, то запомнил, что Савонаролу нам представляли как итальянского религиозного деятеля. Это не совсем правда. Да, он говорил на тосканском диалекте итальянского языка, жил и умер на земле этого знаменитого полуострова, омываемого Тирренским и Адриатическим морями. Но государства под названием Италия еще не было. На этой, в сущности, небольшой территории располагалось несколько значимых государственных образований. Существовали, в виде монархий, королевство Неаполитанское, герцогство Миланское и, конечно же, Папская область – те земли, на которых папа был не только главой Церкви, но и полноправным светским монархом. И еще три республики: Венеция, Сиена и Флоренция, о которой мы и будем говорить. А также герцогство Феррара, крохотная республика Лукка и еще немного всякого. Ну и Генуя, как без Генуи. И все это торговало, воевало, мирилось, строило, плело интриги и устраивало династические браки. Ни разу не скучно жилось на этом полуострове в XV веке.

Флоренция же в то время была истинной жемчужиной Италии. Недаром именно этот город выбрали для финального такта Ферраро-Флорентийского собора. Того собора, который должен был положить конец расколу между христианскими церквями и примирить патриархов Востока с Римом.

На соборе стоит остановиться отдельно, так как он, пусть и опосредованно, сыграет роль в нашей истории. Дело обстояло так: османы век за веком отвоевывали у слабеющей Византии город за городом. И приблизились к Босфору, за которым стоял Константинополь. Так что императору Византии очень срочно понадобились союзники, ибо жареный петух гордо расправил свои крыла и уже грозно подступал к монарху. И союзники нужны были не где-то там, в далекой Руси, а прямо здесь, на Средиземном море. Нужен флот, нужны солдаты, нужны деньги.

И все это можно попытаться получить, протянув руку дружбы папе. Признать его главой Вселенской Церкви, склонить