Танванаки свистнула Корве. Та присела и, подобно подрубленной сосне, вытянула длинную грациозную шею вдоль поверхности земли. Наездница нежно погладила морду зверя, а затем, поставив одну ногу на гигантскую челюсть, стала подниматься, используя веки и лоб гаринафина как опору для рук и ног. Вскоре юная принцесса льуку уже стояла на огромной, как у слона, голове Корвы, держась за рога, чтобы не упасть.

– Поднимайся сюда, – скомандовала она, повернувшись.

Обливаясь потом и передвигаясь на трясущихся ногах, Тиму стал повторять действия Танванаки. Когда он поставил левую ногу на выступающую ноздрю Корвы, гаринафиниха фыркнула, и принц едва не свалился. Лихорадочно взмахивая руками и ногами, он проделал остаток пути по морде зверя, не останавливаясь до тех пор, пока не вцепился в рога.

Танванаки согнулась пополам от смеха, глядя как юноша, весь красный, мертвой хваткой вцепился в рога гаринафина.

Принцесса мягко пристыдила скакуна на языке льуку. Корва хмыкнула, издав трубный, рокочущий звук.

Затем двое молодых людей направились к седлу у основания шеи гаринафина, как если бы прогуливались по краю небольшой скалистой гряды. В то время как Танванаки шла уверенно, легкая, словно горная козочка, Тиму с опаской ступал по позвонкам зверя, торчавшим из-под шкуры, как обветренные валуны. Наконец оба добрались до сделанного из кожи и кости седла. Девушка уселась, опустив ноги по обе стороны шеи зверя и вдев их в стремена, после чего похлопала по месту позади себя.

– Садись здесь.

Тиму повиновался. Танванаки изогнулась и показала ему, как продеть ноги в поддерживающие кольца, свисающие с седла, а потом велела:

– Обхвати меня руками за талию и прижмись покрепче.

Перспектива оказаться в столь интимной позе с Танванаки смутила юношу.

– Я… не думаю, что это необходимо, – промямлил он.

– Что, я плохо пахну? – Принцесса подняла левую руку и принюхалась. – Вроде бы только сегодня утром приняла ванну с цветами османтуса и коровьим молоком. – Она нахмурилась. – Только не говори, что до сих пор веришь в глупые россказни про мой народ. Естественно, когда мы только-только сошли с городов-кораблей, от нас наверняка ужасно воняло, но это лишь потому, что нам едва-едва хватало воды для питья самим, а также для скота и гаринафинов.

– Нет-нет! – горячо заверил ее принц, замахав руками. – Ты пахнешь… просто чудесно.

Посещая Тиму, Танванаки почти всегда одевалась на манер благородной дамы из Дара, в платье с обтягивающим верхом, подчеркивающим бюст, и свободно ниспадающими вокруг рук и ног складками шелка, а волосы убирала в изысканную прическу, больше подходящую женщине, которая проводит целые дни в будуаре, а не на поле боя.

Тиму нравилось, как она выглядит: контраст между экзотическими чертами лица и привычным стилем одежды всегда вызывал прилив крови к его щекам… и прочим местам. С течением времени Танванаки как будто все больше перенимала повадки его соотечественниц, включая ванны с цветками османтуса.

– Тогда в чем дело?

– Кон Фиджи… хм… писал, что лучше мужчине и женщине не касаться друг друга, если они не женаты, иначе им на ум приходят разные нечистые мысли, заставляющие уклоняться с пути добродетели.

Танванаки разочарованно вздохнула:

– Видно, дурак был этот Кон Фиджи. Ладно, поступай как хочешь. Но если свалишься, я не уверена, что Корве достанет проворства подхватить тебя.

Она легонько пнула Корву в основание шеи, и зверь отозвался тем, что поднялся и стал выпрямлять шею, пока та снова не вознеслась ввысь, словно мачта. Тиму тут же испуганно обхватил Танванаки за талию.

– Нет нужды давить так сильно! – охнула принцесса. – Ты меня задушить хочешь?

Юноша немного ослабил хватку. Ощущение, которое он испытывал, обнимая Танванаки и прижимаясь грудью к ее спине, было неописуемо чудесным. Принц вдыхал аромат османтуса, исходящий от ее волос. Ему хотелось, чтобы этот чудесный миг никогда не кончался.

Танванаки приложила рупор к шее гаринафина.

– Поехали, Корва, – проговорила она на языке льуку. – Двигайся потихоньку и ровно. Наш гость не привык летать без помощи всяких механических несуразностей.

Корва застонала, подтверждая, что поняла, потом раскинула крылья и начала разбег. Топот когтистых лап по земле был оглушительным, а от хлопающих крыльев словно бы поднялся тайфун. Земля внизу проносилась стремительнее, чем во время скачки на самой быстрой лошади, и Тиму закрыл глаза, чтобы не смотреть.

А потом вдруг в один миг ритмичный громкий топот гаринафина прекратился с легким рывком, и Тиму ощутил, что высота плавно, постепенно изменяется. Он продолжал зажмуривать глаза и прижался плечом к спине Танванаки, наслаждаясь теплом тела девушки и ощущением ее волос, щекочущих ему лицо.

– Гляди, – сказала принцесса. Голос ее звучал глухо, как если бы она обращалась скорее к себе, чем к нему. – Мне никогда не надоест это зрелище. Воистину эта страна благословлена Все-Отцом, Пра-Матерью и их детьми.

Тиму боязливо открыл глаза. Далеко внизу расстилались поля Руи, как будто они скользили над одеялом, сшитым из лоскутков разноцветной материи. Иные квадратики были темными, ярко-зелеными, указывая на сочную зелень овощей и траву, другие – красными от сорго, поспевающего в конце лета. Встречались также голые и коричневые участки, там, где трава и колосья были срезаны и сушилось сено.

– У нас дома поверхность земли испещрена завитками и узорами, отмечающими путь ветра среди зарослей кустов и бурьяна, – пояснила Танванаки. – Но здесь повсюду квадраты и прямоугольники. Можно подумать, что ваши люди боятся самой земли и успокаиваются, только придав ей форму решетки, вроде того, как вы расчерчиваете бумагу, вставляя в ячейки вырезанные логограммы.

Хотя Тиму много раз наблюдал Дара с борта воздушного корабля, сейчас он словно бы видел все в первый раз, совершенно другими глазами.

– Послушать тебя, так это как будто плохо, – заметил он. – Но это всего лишь потому, что мы обрабатываем землю, чтобы сделать ее плодородной и способной пропитать многих людей. Мы точно так же поступаем и с океаном, закидывая в воду сети, и делим его на маленькие квадраты, чтобы извлечь на поверхность дары моря. Может, мы и благословлены щедрой землей, но нам приходится усердно на ней работать.

– Полагаю, вам не просто повезло. Многие из способов, которыми вы добываете пищу из земли, очень умны, хотя я не могу себе представить, чтобы могла питаться растениями, словно овца или корова.

Новая мысль вспыхнула в голове Тиму, подобно удару молнии.

– Принцесса Вадьу, наши народы не должны быть врагами. Что, если мы сможем делить эту землю и жить на ней по-соседски, как равные? Если не будет больше завоеваний и убийств, порабощения и смерти?

«Вот, наверное, что чувствуешь,