Шрифт:
Закладка:
Неподалеку виднелись поросшие мохом и мелким кустарником развалины башни, разрушенной во время Реставрации. Развалины центральной части замка были нарочно сохранены, они придавали особую прелесть старому парку. Кругом запустение и глушь. Вдоль дороги тянулся сухой овраг, как утверждали, туда выходил подземный ход на случай осады замка, как и в те высохшие колодцы под окнами библиотеки. В этот овраг шириной в сто метров боялись забираться даже местные сорванцы; в таком рву могли скрыться несколько десятков беглецов. На дне его росли криптомерии. Их острые, как пики, верхушки торчали на уровне дороги, и весь овраг, заросший ими, был похож на сказочный подземный лес.
Сёдзо взглянул на часы. До встречи с Синго, назначенной на восемь утра, оставалось еще пятнадцать минут. Можно было не спешить, и он медленно побрел вдоль оврага. Вскоре сосновый бор остался позади, и сразу открылось голубое море. Здесь кончался парк, дальше дороги не было. Но Сёдзо не остановился. Он посмотрел вдаль, где на ясном горизонте, каким он бывает летними утрами до начала прилива, вырисовывался длинный и заостренный светло-серый краешек Тоса, и продолжал свой путь. Хватаясь за пеньки и ветви сосен, он стал спускаться с кручи. Сёдзо был подвижен и ловок, недаром он в свое время был школьным чемпионом по теннису. Потом начинался узкий мыс, который упирался в воду, на нем торчала небольшая скала; место это было прозвано Журавлиной Шеей. Спуститься к скале и спрыгнуть с нее для Сёдзо никакого труда не составляло. Он остановился, прижавшись к молодому камфарному деревцу, и громко свистнул. Сделал он это без всякого умысла, но вдруг внизу тоже раздался свист, словно это был условный сигнал. Сёдзо стремительно соскользнул вниз.
— О, да ты волосы отрастил! — воскликнул он, и Синго покраснел, как девушка. Сёдзо это даже умилило. Синго, видно, начал отращивать волосы в летние каникулы. Густые, еще не совсем покорные, они были зачесаны на пробор, и надо лбом торчал небольшой хохолок. От этого лицо Синго казалось детски простодушным и милым.
— Извините, что пригласил вас в эту глушь, да еще так рано,— проговорил Синго.
— Как раз хорошо. Днем у меня дела в библиотеке, а завтра я уезжаю.
— Я так и подумал. И поэтому решил выбрать место поближе к библиотеке.
Синго еще раз извинился и объяснил, что одиннадцатичасовым поездом он должен отправиться в Хоя.
Для тайной встречи место было самое подходящее, Синго это умно придумал.
С точки зрения жителей Юки, прогуливаться могли только лодыри и бездельники. А уж в такое запущенное местечко в парке и подавно никто не забредал. Можно было опасаться только богомольцев, посещавших храм Инари; они доходили до оврага, а затем сворачивали в сторону. В прошлом году Сёдзо и Синго видел рыбник Одержимый, возвращавшийся с моленья. Но богомольцы ходили в храм только первого и пятнадцатого числа, а в остальные дни в парк не заглядывали. Одни только ребятишки спускались к Журавлиной Шее. К счастью, пока не начался утренний прилив и они еще не накупались вдоволь на обоих пляжах, можно было не бояться, что они здесь появятся.
— Ты хотел о чем-то со мной посоветоваться?
Сёдзо чиркнул спичкой и, поднося огонь к сигарете Синго, вспомнил, что с этого и началось их знакомство.
— О многом...
Синго поднял кверху Рлаза и замигал. Точно так он мигал, приступая к экзаменационной работе и размышляя, с чего же начать.
— В будущем месяце я пойду на комиссию призываться.
— Отсрочку не оформил?
— Не стал.
— А как домашние?
— Я не спрашивал их. Отец хочет, чтобы я во что бы то ни стало кончил университет. Раньше он считал, что купцу наука не нужна, и заставил обоих старших братьев кончить лишь здешнее коммерческое училище, а дальше учиться их не послал. Теперь он в этом раскаивается и решил дать мне университетское образование. Но не потому, что понял важность науки, а из одного тщеславия.
— Не думаю, чтобы из одного тщеславия.
— Нет, только из тщеславия. Вот доказательство: отец требует, чтобы я обязательно учился на юридическом факультете, а после его окончания сдал экзамены на звание чиновника высшего класса. Он до сих пор помнит, какую блестящую карьеру сделали чиновники после революции Мэйдзи.
Когда Сёдзо после свидания с Кидзу возвращался из Симоносеки и встретился в вагоне с Синго, тот рассказал ему об их военном инструкторе, который говорил своим питомцам: «Прежде чем вы решите, идти ли вам на юридический факультет или на литературный, вас всех возьмут в армию!» Но пока Синго еще мог продолжать учиться, и факультет был выбран. Выбор был сделан за него и без него — его согласия не спросили. Отец решил, что он должен учиться на юридическом, и притом в Киото, где живет старшая сестра Синго — она будет следить за его поведением.
— Весьма предусмотрительно,— заметил Сёдзо. Эти меры были характерны для Ито, старавшегося и тут не допустить никакой оплошности.
Синго, сразу улавливавший настроение собеседника, чуть заметно усмехнулся. Он ведь только числится студентом юридического факультета, а лекций почти не посещает и до сих пор обманывает отца, стараясь избежать его вмешательства в свои дела.
— Да, я решил перехитрить отца, пожалуй, этим объясняется и мое решение не просить отсрочки и в следующем месяце явиться на призывной пункт. Да, пожалуй, что этим,— задумчиво повторил Синго.
Улыбка сбежала с его лица, и он снова заморгал ресницами.
— Если уж говорить все откровенно, то скажу вам: хоть я в душе критически отношусь к отцу и старшим братьям, но веду себя как послушный мальчик. Почему-то таким я был еще с детства. Я никогда не привередничал, ничего не требовал и ничего не отвергал. Я ел то, что мне давали, носил то, во что меня одевали, и довольствовался теми вещами, которые по выбору домашних мне предназначались. А выбирали за меня все, вплоть до школьных принадлежностей. Поэтому дома меня всегда считали на редкость покладистым мальчиком и до сих пор убеждены, что я во всех отношениях преданный и покорный сын. Фактически так оно и есть. Все мне было противно, невыносимо
