Однажды Виссарион Саянов в разговоре с ним сказал, что в начале войны русские храбро сражались, но были слабы в вопросах тактики и слишком большое значение придавали немецкой военной теории.

«Да это не только вам так кажется, – ответил Говоров, – так думают все, кто знаком с военной наукой. Конечно, сейчас не время об этом говорить. Но придет время, когда обо всех ошибках, допущенных в начале войны, заговорят во весь голос».

И Говоров старался хотя бы на этот раз по возможности не делать ошибок.

29 ноября он созвал командиров и раскрыл перед ними общий замысел наступления.

С Невской Дубровки в сторону Шлиссельбурга на участке в 13 километров будет осуществлено форсирование Невы. Волховский фронт в районе Синявина соединится с Ленинградским фронтом. В 1-й эшелон войдут 4 стрелковые дивизии и бригада легких танков, а во 2-й эшелон – 3 дивизии и 2 бригады тяжелых и средних танков. 2-й эшелон вступит в бой в пределах 48 часов с начала наступления. Тяжелые танки будут переправлены немедленно. Участвовать будут 2000 орудий, в 3 раза больше, чем в злополучном наступлении 1941–1942 годов. В течение месяца подготовить планы.

Официальный приказ о наступлении Сталин отдал 8 сентября[206]. Цель – снятие блокады Ленинграда. Операция будет проходить под кодовым названием «Искра», название это давно ассоциировалось с революцией, с Петербургом – Петроградом – Ленинградом, с названием первой социал-демократической газеты, которую издавал Ленин до разрыва между меньшевиками и большевиками.

Противником генерала Говорова был командующий 18-й армией генерал-полковник Линдеман. Он хорошо понимал значение предстоящей битвы. В своем приказе войскам он отмечал: «Это вторая столица Советского Союза, тут зародилась большевистская революция, это город Ленина. Его освобождение всегда будет для большевиков одной из главных задач. Для советского режима освобождение Ленинграда равноценно обороне Москвы или битвы за Сталинград».

Линдеман был прав.

И Говоров решил исключить всякие случайности. Для надежности все приказы писались от руки, только в одном экземпляре. Войскам запретили передвигаться днем, лишь небольшие подразделения могли проходить через город, и притом по различным маршрутам, сохранялся обычный порядок радиосвязи, а новым частям запрещалось использовать радио. Не разрешались новые разведывательные операции, артиллерийский огонь умышленно был рассеянным.

В день Рождества Говоров встретился с командиром 67-й армии. Вместе с ним были Жданов, секретари обкома Я.Ф. Капустин, А.И. Маханов, председатель горсовета Попков и маршал Ворошилов, которого Сталин назначил осуществлять взаимодействие между Москвой и Ленинградом. Знаменитый генерал НКВД Мехлис[207] был отправлен политкомиссаром на Волховский фронт к генералу Мерецкову, а секретарь горкома Кузнецов стал временно комиссаром 2-й ударной армии на Волховском фронте, поскольку принимались меры, чтобы эта злополучная армия опять не попала в окружение.

Говоров приказал 67-й армии полностью воспроизвести предстоящее наступление – операцию, на подготовку которой ушло 128 часов.

Лед на Неве был еще тонкий, генерал Бычевский и инженеры из его управления искали способ укрепить его, чтобы можно было переправить танки Т-34. Майор Л.С. Баршай из ленинградского треста подземных сооружений приспособил деревянную станину, к которой крепились болтами звенья танковых гусениц. Это ослабляло давление на лед. Когда Бычевский показывал модель генералу Говорову, вошел Ворошилов. Модель его заинтересовала, и он сказал, что придет на испытания – их собирались проводить на Неве возле поселка Новосаратовский. Бычевский не особенно обрадовался, когда в назначенное время на испытания явились все руководители – Ворошилов, Говоров, секретарь горкома Кузнецов, генерал Одинцов и другие.

Танк двинулся на лед с приоткрытой башней, на этом настоял Говоров. За танком шагал Ворошилов, рядом с ним Говоров. Танк пополз по льду, но через 150 метров лед вдруг треснул во всех направлениях, Говоров оттащил Ворошилова от зияющего отверстия, а танк провалился в воду. Через мгновение оттуда выскочил танкист Михаил Иванов, мокрый, замерзший, но живой. Кто-то протянул ему флягу с водкой.

«Наградить его орденом Красной Звезды! – приказал Ворошилов. – А с вами, Бычевский, еще будет разговор».

Опять Бычевский попал в беду, но, к счастью, Говоров не расстроился и велел Бычевскому продолжать эксперименты.

Спокойным был этот Новый год в Ленинграде. В городе осталось всего 637 тысяч жителей, меньше четверти по сравнению с прошлым годом. У Веры Инбер собрались гости – ленинградские писатели, участвовавшие в обороне города, многие врачи больницы Эрисмана, где работал ее муж. На столе – пирог, вино, водка, икра. Пришли Александр Крон, Николай Чуковский, Лев Успенский. Поздно вечером, принеся с улицы запах свежего снега, явился Вишневский, он выступал по радио с одной из своих громовых речей: «1943 год принесет справедливость! Этот год будет «нашим годом»! Возмездие приближается. Вперед, друзья!».

Вера Инбер написала на клочках бумаги предсказания для каждого из гостей, Вишневскому досталось такое: «Не беспокойся о будущем, оно само о тебе позаботится». Предсказание Вишневскому очень понравилось.

Муж Веры Инбер, доктор Страшун, открывая бутылку, поранил палец, один из коллег виртуозно сделал перевязку, у него был опыт лечения тысяч ранений более серьезных. По радио выступал Калинин, передавали также сообщение о большом количестве трофеев и тысячах военнопленных в Сталинграде. Но Вера Инбер была охвачена тревогой. Собиралась было сделать запись о том, какие были достижения и неудачи в 1942 году, и о надеждах на год предстоящий, но написать ничего не удалось. Настроение испортилось. Опять была воздушная тревога. И не получалась 5-я глава «Пулковского меридиана». По радио выступала Ольга Берггольц. В ее словах – надежда. Она вспоминала встречу 1942 года. Насколько теперь лучше! Потом она читала стихи:

И вновь зима.

Летят, летят метели…

Враг все еще у городских ворот,

Но я зову тебя на новоселье.

Мы новосельем встретим Новый год…

И мы тепло надышим в дом, который

Был занят смертью, погружен во тьму.

Здесь будет жизнь…

Лед на Неве еще не окреп, поэтому генералы Говоров и Мерецков сообщили в Москву 27 декабря, что наступление следует перенести на 12 января. 28 декабря пришел ответ Сталина.

«Ефремову, Афанасьеву, Леонидову:

Ставка Верховного главнокомандования одобряет ваше предложение о сроках подготовки и начала операции «Искра».

«Ефремов» – кодовое имя маршала Ворошилова, «Афанасьев» – генерала Мерецкова, «Леонидов» – генерала Говорова.

Операция началась 12 января в 9.30 утра. Свыше 4500 орудий открыли огонь по немцам. Заградительный огонь длился 2 часа 20 минут на Ленинградском фронте, 1 час 45 минут на Волховском, и обычные прежние характеристики – «слишком мало, слишком поздно», «слишком слабо» – теперь были неприемлемы: