Шаловливая улыбка сверкнула в газовом свете.

- Конечно же. Не хотите ли пройтись и пропустить бокал вина со мной, сэр? Возможно, в моих апартаментах?

- А… нет, - ответил Крейн с легким сожалением. – Боюсь, что нет.

- В самом деле? – прекрасные темно-синие глаза метнули в Крейна стремительный взгляд, прежде чем опустились длинные ресницы. – Я могу составить презанимательную компанию.

- Не сомневаюсь, но у меня уже другие договоренности.

- Смею заметить, что эти договоренности можно нарушить, сэр, - молодой человек легко опустил руку на его предплечье. – Возможно, вы сможете потратить пять минуть, чтобы обсудить кое-что, где-нибудь поблизости? – его взгляд скользнул в одну из аллеек, сбегающих от Стрэнда. Неблагоразумно, без тени сомнений, но уже темно, и, возможно, достаточно безопасно для быстрого отсоса…

В другой жизни. Крейн отбросил руку, ощутив укол сожаления от неприкрытой доступности, которую он, несомненно, получил бы, если бы воспользовался бы этим преимуществом. И без того на Стрэнде слишком много людей, чтобы валять дурака. Полицейские, продавцы цветов, даже уличные артисты, казалось, постоянно крутились рядом, неподалеку от круга света, очерченного газовым фонарем.

- Нет, но доброй охоты, - Крейн улыбнулся и кивнул молодому человеку и зашагал прочь, не дожидаясь ответа, сжимая носовой платок в кармане.

Верность никогда прежде не была частью его жизни. Не то что бы он отвергал саму ее идею, но как-то не сложилось. Очень немногие из его прежних любовников остались бы бесстрастными, предложи им молодой человек то же, что и Крейну, да и сам он не ожидал бы, чтобы они сдержались. И ему не было бы до этого дела, на самом-то деле.

Стивену было бы дело. Стивену было бы дело, потому что это причинило бы ему сильную боль. Крейн никогда не обсуждал с ним это, потому что – осознал он с недоверием – это был первый раз за восемь месяцев, когда ему в голову пришло оказаться в постели с кем-нибудь другим, но он знал, без вопросов, какую пронзительную боль он причинил бы Стивену, если бы тот поймал его за чем-то подобным.

«Боже мой, он что, ожидает, что я больше не буду трахать никого другого всю оставшуюся жизнь? - подумал Крейн, и потом: - Нет, этого он как раз и ожидает. Ожидает и страшится».

Еще одно обязательство, пришедшее со Стивеном, подумал Крейн, входя в здание и поднимаясь на четыре лестничных пролета. Еще одно ограничение, вместе с секретностью и жизнью в Англии, да еще и требования чертова магического правосудия. Еще один набор цепей.

Нельзя не признать, что Крейн поступал со всеми своими любовниками как разумный человек, и он был достаточно стар, чтобы оценить красивый рот, не пытаясь добиться возможности засунуть в него свой член. Этот улыбчивый и синеглазый не мог ему дать ничего, что нельзя было получить от Стивена, за исключением, пожалуй, триппера. Особенно, он не мог представить себе, что получит удовольствие от акта, который причинит боль Стивену. Ничего не могло быть хуже этого. Но осознание этого означало еще один шаг назад от Китая и дома, еще один зубец, крепче привязывающий его к Англии и обязанностям, и всему тому, что тянет Стивена вниз, и Крейна вместе с ним.

Если бы я хотел жизнь, связанную обязательствами, я бы мог вообще остаться в этой чертовой стране.

Еще раз, если бы я хотел жизнь без Стивена, я бы уже вернулся в Шанхай.

Крейн подошел к передней двери и услышал быстрые шаги по лестнице позади себя. Он обернулся и увидел Стивена с каменным лицом, подбежавшего, чтобы вцепиться в него.

- Кто это, черт побери, был? – спросил Стивен.

- И тебе добрый вечер тоже. Понятия не имею. Он вернул мне мой носовой платок.

- В самом деле? И это все?

Крейн поднял бровь в ответ на выражение на лице Стивена.

- Как видишь.

- Он не выглядит так, как будто возвращает носовые платки.

Крейн открыл дверь, махнул Стивену, приглашая войти, а потом плотно закрыл за ним.

- А еще он предложил мне отсосать, но я просто забрал свой платок. Ты ревнуешь?

Стивен побагровел.

- Нет.

- Ревнуешь, - Крейн ухмыльнулся, предлагая увидеть всю абсурдность ситуации, ожидая увидеть знакомый огонек веселья в его глазах и неотразимую улыбку, демонстрирующую выступающие зубы.

Не сработало. Стивен повесил свое пальто на вешалку.

- Вряд ли это ревность, если я ожидаю, что не будешь цеплять других мужиков прямо у меня под носом.

- О, перестань, я не делал ничего такого. Что не так?

- Что не так!? – зло повторил Стивен и прислонился к стене. – Люсьен, все не так!

- Иди сюда, - Крейн потянул его за собой в гостиную, толкнул на диван и щедро налил им обоим виски. – Поговори со мной.

Стивен одним глотком выпил половину, потом поставил стакан, сгорбился и уронил голову на руки.

- Сейнт украла мое кольцо. Какой-то практикующий убил двух офицеров в отставке. Мы должны всех бросить на это, потому что полиция невероятно зла из-за этого. А ты знаешь, сколько людей работает? Я. Я – единственный юстициар, работающий над этим делом, потому что в Лондоне нас должно быть восемь, но на самом деле нас сейчас пятеро без Эстер или Сейнт, и их не собираются ни заменять ни давать кого-нибудь нового. Так что я без вариантов не смогу поехать с тобой в Париж или еще куда-нибудь, и я бы не винил тебя, если бы посчитал, что этот парень с платком более подходящий для тебя, чем я, - он судорожно вздохнул после такого речевого потока, и продолжил намного тише, но не менее отчаянно. – Даже если я вообще спать перестану, у меня все равно не будет достаточно времени. Я больше не знаю, что делать.

Ну и, конечно же, он врал насчет Парижа. Не то чтобы это сильно удивило Крейна, но это был чувствительный щелчок по самолюбию.

- Понятно. Должно быть, все по-настоящему плохо, если ты говоришь мне правду.

- Не надо. Пожалуйста. И не говори мне, что я должен меньше работать. Мы на голодном пайке полтора года. Семь юстициаров недостаточно.