Шрифт:
Закладка:
Уже с самого начала своей политической деятельности Гитлеру приходилось разбираться с обвинениями со стороны представителей правых сил в том, что он «большевик» или коммунист, а также защищаться от выдвигаемых левыми обвинений в том, что он «реакционер» или лакей монополистического капитала. В конце программной речи, произнесенной Гитлером 13 августа 1920 г., он отверг обвинение в том, что он якобы коммунист. С одной стороны, по словам Гитлера, заявляется следующее: «Если вы отстаиваете то, что у вас записано в программе, то вы коммунист»; а с другой стороны, его разоблачают как «отъявленного реакционера» и «полностью зараженного милитаризмом ретрограда»[1727]. 17 февраля 1922 г. Гитлер заявил: «Выступай мы хоть тысячу раз против методов правления Вильгельма II, у марксистов, благодаря их лживой прессе, мы считаемся реакционными монархистами; хоть мы и вели борьбу с большевизмом (и мы единственные, кто действительно поборол его), для „националов“ мы остаемся большевиками. Вот так и тянется с правого фланга до левого фланга одна большая ложь»[1728]. В интервью «Рейнско-Вестфальской газете» Гитлер сказал 16 августа 1932 г.: «Определенные правые круги называют нас большевиками, а большевики, в свою очередь, утверждают, что мы реакционеры, бароны, крупные капиталисты, прислужники предпринимателей и Бог знает что еще. Марксистские враги внутри Германии после многолетнего обмана немецкого народа знают, что национал-социалистское движение действительно честно встанет на сторону немецких людей труда. Буржуазные реакционеры знают, что мы вместо их политики слабости будем проводить политику национальной силы. И те и другие предчувствуют, что период классовой борьбы и боев за сословные интересы подходит к концу и что на идейной платформе национал-социализма немецкий народ вновь обретает свое единство»[1729]. В другом контексте мы уже цитировали высказывание Гитлера из «Монологов»: «В глазах саксонской экономики мы тоже были коммунистами; ведь тот, кто выступает за социальное равенство масс, тот выступает за большевистскую политику!»[1730]
Разумеется, абсурдно характеризовать Гитлера как марксиста или коммуниста, даже если это все еще делается сегодня консервативными силами — но уже не с целью диффамации национал-социализма, а с намерением дискредитации левого социализма или социал-демократии. Так, Ф. Й. Штраус в интервью 29 сентября 1979 г. утверждал: «Гитлер, как и Геббельс, в глубине души были марксистами»[1731]. Эта классификация в равной степени остается далеко в стороне от политического самопонимания Гитлера, как и стереотипно повторяемый советской марксистской историографией тезис о Гитлере как реакционном агенте монополистического капитала.
Тем не менее до сих пор считается почти само собой разумеющимся относить Гитлера к правым политическим силам. Однако эта классификация противоречит по крайней мере самопониманию Гитлера и его самовыражению. Гитлер никогда не называл себя правым политиком, а всегда в равной степени критиковал как левые, так и правые политические течения и партии. Типичными для его выступлений являются, например, следующие высказывания. В отчете о речи Гитлера 26 октября 1920 г. говорилось: «Гитлер обратился сейчас к правым и к левым. Националам правого толка не хватает социальной мысли, социалам левого толка — национальных помыслов. К правым партиям он обращает призыв: если вы хотите отвечать национальному духу, то снизойдите до своего народа и покончите со всем этим сословным высокомерием! Обращаясь к левым, он их призывает: вы, заявившие о своей солидарности со всем миром, проявите сначала солидарность со своими собственными соотечественниками [фольксгеноссен], будьте прежде всего немцами! Так ли выглядят герои, которые хотят разгромить мир и которые пресмыкаются перед заграницей в страхе, что там могут на что-то посмотреть неодобрительно? Вы, если вы настоящие революционеры, так переходите к нам и сражайтесь вместе с нами за весь наш народ! Ваше место не там, где вы — сводники для международного капитала, а с нами, с вашим народом!»[1732] 19 ноября 1920 г. Гитлер заявил, что «его партия не борется с правыми или левыми, а извлекает с обеих сторон то, что является ценным»[1733].
В тезисах к речи, произнесенной 20 июля 1921 г., он сделал запись:
«Правые — Спекулянты, нажившиеся на военных поставках.
Левые — разрушители государства.
И тем и другим все равно, в каком государстве они живут»[1734].
В письме, написанном 6 сентября 1921 г. председателю местной организации нацистской партии в Ганновере, Гитлер заявил, что партия будет формироваться не путем объединения с другими немецконародными группами, а путем привлечения крайне левых и крайне правых сил: «В том все-та-ки нет никакой ценности, чтобы связываться с такими слабыми элементами. Что нам нужно, так это привлечь энергичные массы, желательно из крайнего левого и крайнего правого крыла»[1735]. Только действительно крайние силы, идеалистов как с крайне правой, так и с крайне левой стороны, Гитлер считал подходящими для того, чтобы выступить в роли базиса нового движения. «В рядах нас, национал-социалистов, — заявил Гитлер 28 сентября 1922 г., — должны объединиться лишенные наследства [в значении «борцы против несправедливости»] с правого и левого флангов»[1736]. А 26 февраля 1923 г. он заявил: «Наше движение должно состоять из обеих крайностей, левой и правой. Здесь спартаковец, а здесь офицер. Обе группы являются идеалистами»[1737]. «Наша задача будет состоять в том, чтобы вернуть нашему народу национальное ощущение и объединить его с социальным счастьем, поскольку национальным по духу должен быть у нас только тот, кто осознает высшие социальные обязанности, и наоборот, мы сможем обращаться как к социальному [элементу] только к тому, кто является национальным в самом истинном смысле этого слова. По этой причине в наше движение вливаются две крайности: коммунисты слева и студенты, офицеры справа. Оба этих крыла были наиболее активными элементами, и было в величайшей степени преступно, что они когда-то стояли друг против друг в уличных столкновениях. Коммунисты, будучи идеалистами социализма, в результате продолжавшегося много лет подстрекательства видели в реакционном офицере своего смертельного врага. В то же время, с другой стороны, офицеры выступали против спартаковцев, потому что они должны были видеть в пролетарии, соблазненном евреем, смертельного врага своего отечества. Нам уже удалось объединить эти два сословия в нашей партии, в наших штурмовых отрядах»[1738].
Целью Гитлера было, таким образом, создание движения, которое устранило бы противоречие между левыми и
