Шрифт:
Закладка:
Только к концу своей жизни, находясь под воздействием полного и бесповоротного краха Третьего рейха, Гитлер осознал, что с его позиции было неверно предпринимать действия односторонне против левых сил, щадя при этом правых. 24 февраля 1945 г. на совещании рейхс- и гауляйтеров он сказал, как передал нам в своих воспоминаниях его адъютант фон Белов: «Мы ликвидировали левых классовых борцов, но, к сожалению, при этом мы забыли нанести удар и по правым. Это наш великий грех упущения»[1752]. Перед лицом крушения Гитлер пытался найти объяснение своего поражения, признавая при этом, что союз с буржуазными и правыми силами, без которых он, однако, не пришел бы к власти, в долгосрочной перспективе был несовместим с задуманной им радикальной революционной политикой. Однако он не только просто «забыл» нанести «удар по правым силам», но и, исходя из своих идеологических посылок, просто не считал необходимым — по крайней мере, до 20 июля 1944 г. — направлять действия против противников с правого фланга, которых он презирал как слабых, лишенных энергии и трусливых. Учитывая военные планы, которые реализовывал Гитлер, решительные действия против этих противников правого толка (а ведь они играли решающую роль в экономике, армии и бюрократическом аппарате) были бы маловероятны, тем более что тем самым он спровоцировал бы опасную с точки зрения внутренней политики «войну на два фронта».
Подведем итог рассмотренного материала: Гитлер — в соответствии со своим самопониманием — не отождествлял себя ни с левыми, ни с правыми силами, он скорее стремился к некоему синтезу, к преодолению обеих крайностей[1753]. Чтобы приблизиться к пониманию политической самооценки Гитлера, нам представляется важным проследить его попытку произвести синтез национализма и социализма, поскольку именно в этом виделся национал-социализм.
2. Национал-социализм как синтез национализма и социализма
XIX век породил две великие идеи: национализм и социализм. Если придерживаться марксистской традиции социализма, то с этой стороны некое «бракосочетание» обеих идей поначалу было исключено, поскольку, как пишут Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», «рабочие не имеют отечества»[1754]. Тем не менее уже на рубеже веков были попытки — или, скорее, размышления, — как же можно было бы скомпоновать обе идеи в некоем едином синтезе. Так, либерал Фридрих Науман разработал идею «национал-социального» движения, которое должно было привлечь рабочих к идее сильного национального государства. Что касается национал-социализма, то его притязания на то, чтобы сформировать синтез национализма и социализма, часто не воспринимались всерьез и оспаривались[1755].
Для самого Гитлера противоречивые понятия «национализм» и «социализм» были тождественны на более высоком уровне: «Любая истинно национальная мысль в конечном итоге является социальной, а это значит: тот, кто готов защищать свой народ столь всецело, что он поистине не знает более высокого идеала, чем только благоденствие этого своего народа, тот, кто нашей великой песнью „Германия, Германия превыше всего“ проникся столь сильно, что ничто в этом мире не стоит для него выше, чем эта Германия, народ и страна, страна и народ, — вот тот и является социалистом»[1756]. Национальная мысль, как сказал Гитлер в речи 29 января 1923 г., «для нас, немцев, тождественна мысли социалистической. Чем более фанатично национальными, патриотическими будут наши помыслы, тем ближе мы должны принимать к сердцу благоденствие единого немецкого народа, то есть тем более фанатично социалистическими будут наши помыслы»[1757]. Первостепенное значение для Гитлера имеет понятие «народ». Решительные выступления за интересы народа внутри страны, в соответствии с принципом «общая польза выше личной выгоды», является для Гитлера «социализмом», решительное представление интересов народа во внешний мир означает национализм[1758].
Как мы видели при описании отношения Гитлера к буржуазии, он резко отверг буржуазный национализм, поскольку он отождествлял эгоистические классовые интересы и интересы получения прибыли с делами национальными. Но в связи с этим буржуазное понятие национализма оказалось несовместимым с понятием социализма. «В чем смысл этого понятия? Что такое национализм? <…> Если я хочу отвечать национальному духу, это значит, что я хочу служить этому народу, а если я хочу служить народу, это может означать только то, что и я хочу помочь этому народу выжить, чтобы он мог поддерживать свое существование, зарабатывать на хлеб насущный, и что он способен развиваться, физически и духовно. Но если я хочу быть националистом в этом смысле, то я должен понимать, что будущее нашего немецкого народа будет протекать благоприятно для нас, только если мы введем в это будущее такой народ, который будет здоровым». Точно так же, как Гитлер обвинял правые буржуазные партии в том, что они исказили сам смысл понятия национализма и превратили его в свою противоположность, точно так же он предъявлял марксизму обвинение в искажении понятия социализма. Цель социализма, по его словам, состоит в том, чтобы «улучшить судьбу этих масс, поднять, дать им хлеб и поднять [их] в культурном отношении. Цель социализма должна также состоять и в том, чтобы от него народ оздоровлялся, чтобы народ возвышался благодаря этому социализму. Но если уж я осознаю, что социализм не должен быть неким партийным лозунгом, а быть учением для возвышения беднейших, низших слоев народа, улучшения их жизненного положения, то я должен понимать, что это я достигну только в том случае, когда вся немецкая народная общность будет готова к этому, когда весь народ встанет на службу этому движению». «Переиначивание этих двух понятий, социализма и национализма» означает «на самом деле их сближение. Потому что тогда и наступит, что социализм станет национализмом, национализм станет социализмом. Оба они одно и то же, социализм и национализм. Они величайшие борцы за собственный народ, величайшие борцы в боях за существование на земле, и, таким образом, они более не исторгают боевые кличи друг против друга, а теперь
