я выступал здесь впервые, ни один здравомыслящий человек не мог и предположить, что здесь будет одержана явная победа. И ведь это было решающим. Чтобы нация не распалась окончательно, из этой борьбы, коль скоро она стала уже неизбежной, одна из сторон должна была выйти стопроцентным победителем. Но уже тогда это было исключено, потому что движения уже начали распадаться внутри самих себя и раскалываться»[1768]. Здесь, как и в других цитатах, проявляется параллель между собственным видением Гитлера и марксистским анализом фашизма, ориентирующимся на теорию бонапартизма. С социальной точки зрения национал-социализм был для Гитлера попыткой преодолеть патовую ситуацию в борьбе двух основных классов — буржуазии и пролетариата. В социально-политическом плане Гитлер рассматривал свою концепцию национал-социализма как третий путь между двумя крайностями — капитализмом и большевизмом[1769]. В том, что он выдвинул такого рода притязания, безусловно, заключалась, как подчеркивает Клаус Хильдебранд, существенная причина успеха Гитлера[1770].

3. Оценка Гитлером родственных и враждебных политических движений и систем

Мы увидели, что нет особого смысла классификационно помещать Гитлера в рамки традиционного спектра «левые силы — правые силы». Хотя его теория — в том виде, в каком мы ее ранее отобразили, — определенно демонстрирует больше «левых» черт, чем «правых», но вместе с тем уже расистская составляющая его мировоззрения запрещает причислять его к левым политическим силам. Чтобы по-настоящему адекватно уяснить политическое самопонимание Гитлера, т. е. его самооценку в политическом спектре, представляется целесообразным показать его позицию в отношении враждебных и схожих политических движений и систем. Особый интерес при этом представляет отношение Гитлера к левым силам (социал-демократии / коммунизму или сталинизму), с одной стороны, и к итальянскому фашизму, а также к реакционному режиму Франко в Испании — с другой. Это связано с тем, что, хотя обычно исходят из того, что социал-демократы и коммунисты, которых он преследовал наиболее жестоко, в политическом плане находились от него дальше всех, а итальянский фашизм или Испания Франко были, скорее всего, политически родственны с национал-социализмом, в действительности с этими вопросами дело обстоит, как мы это покажем, если и не прямо противоположно, то все же эту картину следует основательно дифференцировать.

а. Социал-демократия

Имеется множество высказываний Гитлера, в которых выражается восхищение Социал-демократической партией. «Социал-демократическая партия была, — заявил Гитлер 27 апреля 1923 г., — наиболее организованным движением не только в Германии, но и во всем мире. Она была и самой дисциплинированной партией в Европе»[1771].

В «Майн кампф» Гитлер утверждает, что он якобы первоначально очень положительно относился к социал-демократии. Хотя это утверждение невозможно подтвердить однозначно, действительно есть сообщения о том, что Гитлер еще в 1918 г., до подавления Советов, якобы тщетно пытался присоединиться как к Независимой социал-демократической партии Германии, т. е. к радикальному ответвлению от СДПГ, так и к коммунистам[1772]. Этим в том числе объясняется удивительно позитивная оценка НСДП, выраженная в многочисленных высказываниях Гитлера, и, более того, ее чрезмерная позитивная стилизация.

В своей книге Гитлер объясняет свою первоначальную симпатию к социал-демократам следующим образом: «То, что она [социал-демократия. — Р. Ц.] вела борьбу за всеобщее и тайное избирательное право, меня внутренне радовало. Ведь уже тогда мой разум подсказывал мне, что это должно было бы привести к ослаблению столь ненавистного мне режима Габсбургов. Так что мне такая деятельность социал-демократии не была несимпатичной. Что она в конечном счете, как моя тогдашняя бесхитростная душа имела достаточно глупости верить, хотела улучшить условия жизни рабочего — и это тоже, как мне казалось, говорило скорее в ее пользу, чем против нее». В отличие от этого с самого начала, по словам Гитлера, ему было несимпатично враждебное отношение социал-демократии к борьбе за сохранение германства в Австрии и «жалкое домогательство расположения славянских „товарищей“». Гитлер описывает еще, как, работая подсобным рабочим на строительной площадке, он столкнулся с первым негативным опытом, связанным с социал-демократией, а также с профсоюзами, этот опыт стал для него поводом, чтобы более пристально приглядеться к социал-демократии. При этом он проанализировал причины успеха социал-демократов, например методы пропаганды, и попытался извлечь из этого уроки для себя. Однако его отрицательная позиция по отношению к социал-демократии или к марксизму окончательно сформировалась только тогда, когда он начал видеть влияние евреев в этом движении: «Только знание еврейства и дает ключ к пониманию внутренних и, следовательно, истинных намерений социал-демократии. Тот, кто знает этот народ, у того с глаз спадает пелена ложных представлений о цели и смысле этой партии, и из чада и тумана социальных фраз, ухмыляясь, поднимается личина марксизма». В «Майн кампф» Гитлер коснулся темы социал-демократии также и в другом контексте. По его мнению, СДПГ превратилась из революционной боевой партии — уже только из-за слишком большого числа членов — во всего лишь партию реформ. Он, правда, вменил лидерам социал-демократии в вину, что у них целью якобы по-прежнему была революция, «но в конечном же счете осталось одно только намерение и некое тело, которое больше не годилось для осуществления того намерения. Имея партию в десять миллионов человек, революцию больше не совершишь. В таком движении видишь уже не экстремаль активности, а широкую массу центра, то есть вялость». В то время как социал-демократия именно таким образом «все больше и больше теряла характер брутальной революционной партии», от нее отделилась радикально-активистская часть: «Независимая партия и Союз Спартака были штурмовыми батальонами революционного марксизма»[1773]. В другом контексте мы уже цитировали часть выступления Гитлера перед членами Гамбургского национального клуба, где он изложил те же мысли, из которых он в итоге вывел необходимость создания небольшой, четко организованной и крайне радикальной кадровой партии[1774].

Гитлер стремился извлечь уроки из успеха социал-демократии, с одной стороны, и из ее вырождения просто в партию реформ, с другой стороны, но он всегда оставался почитателем старой Социал-демократической партии. Так, в своей речи 12 июня 1925 г. он заявил: «СДПГ возникла не за одно мгновение. Тот, кто захочет изучать ее, должен изучить процесс ее развития, то, как она возникала из небольших рабочих объединений, как она строилась чрезвычайно логично и целесообразно! Сейчас в ней работает 15 тысяч сотрудников. Уже сам инстинкт самосохранения этого чиновничьего аппарата является гарантией дальнейшего существования партии»[1775].

Разумеется, Гитлер, как правило, не выражал своего восхищения социал-демократией в своих публичных высказываниях. Но его непубличные высказывания показывают, что он относился к социал-демократии гораздо более позитивно, чем к буржуазным партиям. В беседе с Вагенером в июне 1930 г. он сказал: «Ну вот, теперь хочу поговорить о социал-демократах. Там среди