борьбы» и о своем «презрении» к буржуазии, которое он испытал в этот период, Гитлер сказал: «Коммунисты и мы, это были единственные, у кого даже были женщины, которые не отступали, когда шла стрельба. Это те бравые люди, только с которыми и можно удержать государство»[1795].

Чтобы выразить свою симпатию к коммунистам, Гитлер в застольной беседе 28/29 декабря 1941 г. утверждал, и это не было правдой, что с Тельманом «в концлагере обращались очень прилично; у него там есть собственный домик». Торглер, продолжал Гитлер, «освобожден, он работает в Германии над трудом о социализме в XIX в. Я убежден, что это он поджег рейхстаг, но я не смог доказать его виновность в этом; лично мне не в чем его винить; он также полностью отрицал свою причастность к этому. Если бы я встретил этого человека, может быть, лет десять тому назад! Он ведь от природы был умным человеком»[1796].

Гитлер был убежден, что он привлек на свою сторону большинство не только социал-демократов, но и коммунистов. 17 марта 1944 г. в беседе с членом регентского совета Болгарии он заявил: «Национал-социалистская партия полностью впитала в себя коммунистов в Германии, за исключением преступных элементов, которые были жестоко подавлены»[1797]. На самом же деле мы знаем, что уже в «период борьбы» между штурмовиками СА и Союзом красных фронтовиков имело место взаимное перетекание кадров. Не стоит удивляться тому, что после захвата власти многие коммунисты стали убежденными сторонниками национал-социализма. КПГ всегда утверждала, что Гитлер никогда не устранит безработицу, и прежде всего он вассал Франции, антинациональный предатель идеала аншлюса Австрии и т. д., что он никогда не подвергнет ревизии Версальский договор. Но поскольку со всем этим вышло полностью наоборот и национал-социалисты, помимо этого, проводили все-таки в некоторых аспектах прогрессивную социальную политику, которая отчасти реализовала требования, у которых в Веймарской республике не было шансов на реализацию, совершенно логично, что многие коммунисты перешли на сторону национал-социализма, который выполнял столь многое из того, что требовала КПГ, и совпадал с ней по своей антибуржуазной направленности.

Но чем же объясняется, учитывая симпатии Гитлера к социал-демократам и коммунистам, что он предпринимал против них гораздо более агрессивные и жестокие действия, чем против столь ненавистных ему буржуазных реакционеров?

Как и в отношении евреев, в суждениях Гитлера о его противниках-марксистах перемешивались восхищение и страх. Он восхищался евреями из-за их «расовой сплоченности» и боялся их по той же причине. Он восхищался коммунистами как идеалистами, как людьми, готовыми принести жертвы ради своего мировоззрения. Однако в результате они представляли собой опасную отборную элиту, совершенно отличную от трусоватых и оппортунистически настроенных буржуа. Однако предпринимавшиеся Гитлером меры ориентировались на степень — реальную или предполагаемую — опасности. Для него все марксисты изначально были особенно опасны, ибо он сам перенял их методы пропаганды и многому у них научился. Ниже, прежде чем проанализировать позицию Гитлера по отношению к Сталину, мы хотим в принципиальном отношении рассмотреть его двойственное отношение к марксизму.

в. Отношение Гитлера к марксизму

Если мы зададимся вопросом, а что Гитлер, отрешаясь от неприкрытой дешевой полемики и пропаганды, подвергал критике в марксизме[1798], то прежде всего необходимо указать на три пункта: «Учение марксизма устанавливает, — заявил Гитлер 2 апреля 1927 г., — вместо борьбы пацифизм, вместо расы интернационал, вместо личности индивида демократию». Однако в связи с этим марксизм означает объявление войны «трем фундаментальным столпам, на которых покоится человек»[1799].

Мы знаем, что суть мировоззрения Гитлера представляет принцип «вечной борьбы». Поскольку для Гитлера в природе и обществе только борьба гарантирует постоянное развитие по восходящей, он отвергает гуманизм или пацифизм, которые он отождествляет как существенные признаки марксизма.

Второй упрек, который Гитлер выдвигает против марксизма, а именно обвинение в том, что он вместо расы ставит интернационал, на самом деле указывает на фундаментальное противоречие между марксизмом и гитлеризмом. В то время как марксизм пропагандирует солидарность пролетариев всех стран в борьбе с капиталом с целью мировой революции, Гитлер исходит из предположения о несхожести различных рас и превосходстве арийцев и понимает свой социализм как «национал-социализм», т. е. как некий социализм, который не должен осчастливить все человечество, а создан исключительно для немецкого народа.

Третье обвинение в адрес марксизма также указывает на решающее — хотя скорее теоретическое, нежели практическое — различие между марксизмом и гитлеризмом. Гитлер обвиняет марксизм в том, что он преклоняется перед «принципом большинства» и отрицает «принцип личности». Хотя критика Гитлером демократии («власти капитала») во многом совпадает с марксистской критикой, в конечном итоге она исходит из прямо противоположных посылов. В то время как марксизм — по крайней мере в теории — призывает к расширению демократии, например используя демократию Советов, Гитлер принципиально критикует демократический принцип принятия решений большинством. Возможно, эти пункты, которые Гитлер критикует применительно к марксизму, не обязательно являются спецификой учения Карла Маркса. Тот, кто является пацифистом, отвергает расовую доктрину и ратует за принцип демократического большинства, из-за этого все еще вовсе не будет марксистом. Гитлер, говоря о марксизме, отнюдь не имеет в виду специфику учения Карла Маркса, например его экономическую теорию, — и это играет решающее значение для понимания его критики марксизма. В речи, процитированной в начале раздела, он подчеркивает, что должен «решительно возражать против того, когда к марксистам хотят причислять только социал-демократов и коммунистов: в их число входит вся наша сегодняшняя политическая буржуазия, которая стоит на почве парламента, демократии, неприятия борьбы, интернационализма, непризнания расы»[1800].

Еще в «Майн кампф» Гитлер охарактеризовал марксистское учение как «кратко сформулированную духовную выдержку из общепринятого сегодня мировоззрения». Уже хотя бы по этой причине «любая борьба нашего так называемого буржуазного мира с ними невозможна, даже нелепа, поскольку и этот буржуазный мир, по существу, пронизан всеми этими ядовитыми веществами и преклоняется перед мировоззрением, которое отличается от марксистского в целом разве что степенями и личностями. Буржуазный мир имеет марксистский настрой…»[1801] Поскольку буржуазия также попала под пагубное влияние интернационализма, пацифизма и «принципа большинства», Гитлер пришел к следующему выводу: «По всем крупным мировоззренческим вопросам мир политических буржуазных партий уже встал на почву марксизма»[1802]. Этот довод показывает, что антимарксизм Гитлера имеет мало общего с буржуазным антикоммунизмом. В отличие от буржуазных партий Гитлер восхищался марксистскими партиями и часто признавался в том, что именно у них он очень многому научился.

На судебном процессе по делу о его попытке государственного переворота в ноябре 1923 г. Гитлер заявил 26 февраля 1924 г. (первый день слушаний), что марксизм «работал двумя ужасающими