То, что Гитлер выступал за децентрализацию, не противоречит тому факту, что он в принципе приветствовал процесс централизации, скорее это является выражением критики бюрократии, о чем свидетельствует контекст цитированных выше высказываний. В рамках поддерживаемой Гитлером централизации он выступал за расширение самостоятельной ответственности на местах и против понукания и притеснения со стороны центральных ведомств, регулирующих все. В этом отношении он, например, ни в коем случае не рассматривал Францию как идеальную модель современного государства, поскольку французский централизм привел к бюрократизации всей жизни. Французы, как сказал Гитлер 16 ноября 1941 г., были, пожалуй, наихудшим образцом для подражания: «Идеальное государство юристов и адвокатов! Система, которая мобилизует живые силы, где бы они ни находились, сможет справиться с кризисами, перед которыми государство юристов потерпит неудачу. По этой теме следует начать крупную административную реформу!»[1714]

В ходе застольной беседы 3 мая 1942 г. Гитлер подверг критике «берлинскую министерскую бюрократию». По его словам, она «задачи центральной власти, которая должна лишь указывать направление и принимать меры там, где происходит урон, путает с унитаризмом, который полностью умерщвляет обыденную жизнь». В этом кроется особенно большая опасность, учитывая, что за последние 20 лет министерская бюрократия формировалась почти исключительно из самой себя. Поэтому нужно стараться, чтобы по всей стране привлекалось как можно больше дельных управленцев и чтобы они внедрялись в министерскую бюрократию. Но таких людей, которые могут пригодиться и на практике, можно подготовить, только если предоставить им возможность продемонстрировать свои умения в собственных административных организациях. Гитлер придерживался мнения, что «чем более децентрализованным будет управление рейхом, тем легче будет центральным инстанциям находить дельных людей, которые действительно будут знать, где им следует давать указания администрациям на местах, а где им самим нужно принимать меры»[1715].

То, что Гитлер выступал за усиление самостоятельности и личной инициативы, также следует рассматривать в контексте проблемы рекрутирования элиты на этапе системы: только если, например, гауляйтерам предоставлялась бы самостоятельность и с ними не возились бы во всем, только тогда могли бы проявить себя действительно способные люди. Так, 24 июня 1942 г. Гитлер заявил, что из опыта, полученного им в деле организации партии в период борьбы, сегодня он делает выводы в деле организации рейха: «Когда он в свое время сделал из гауляйтеров, так сказать, гау-королей, которые получали сверху только совсем уж очень важные указания, то сегодня он дает отдельным рейхсштатгальтерам [имперским наместникам] широкие привилегии — даже несмотря на то, что он сталкивается при этом с возражениями со стороны имперского министерства внутренних дел. Только если предоставлять гауляйтерам и рейхсштатгальтерам достаточные возможности для собственных действий, тогда и познакомишься с талантами. В противном случае ширится просто тупая бюрократия. Потому что, только возложив на региональный фюрерский корпус ответственность, можно получить людей, готовых брать на себя ответственность, и создать тем самым достаточный запас способных руководителей для выполнения общих управленческих задач». В соответствии с большими привилегиями, которые он предоставил гауляйтерам и рейхсштатгальтерам, он в принципе требовал от них безусловной дисциплины по отношению к приказам высшего руководства. Однако при этом он исходил из «само собой разумеющейся предпосылки, что высшее руководство не намеревается вмешиваться своими приказаниями в так называемую мелкую черновую работу, поскольку местные условия для такой работы везде бывают разного рода». В этой связи, указывает Гитлер, он хотел бы особо подчеркнуть, что нет ничего более вредного в организации рейха, чем слишком жесткая регламентация самоуправления. Как отмечал Бисмарк еще в 1871 г., Франция также в то время сломалась из-за недостатка самоуправления, поскольку «ее небольшие департаменты не имели собственных возможностей управления и, следовательно, были без собственных инициатив, поэтому они во всем тупо ждали указаний из Парижа»[1716].

22 июля 1942 г. Гитлер в застольной беседе подверг критике то, что в Старой империи со временем все стало развиваться таким образом, что «слишком многое рассматривалось издалека, со стороны, и поэтому все до мелочей регламентировалось и предписывалось». На оккупированных восточных территориях ни в коем случае нельзя впадать в ошибку «всегдашнего регламентирования». Поэтому он хотел бы, чтобы в отношении оккупированных восточных территорий из Берлина давались бы только «крупные директивы». Решение текущих вопросов должно осуществляться на месте компетентным территориальным комиссаром[1717].

Мы уже цитировали в другом контексте высказывания Гитлера о частичной децентрализации энергетики. Этот замысел, как становится ясно из той же застольной беседы (26 июля 1942 г.), тоже основывался на скептицизме Гитлера в отношении чрезмерной централизации и чрезмерного регламентирования: по словам Гитлера, если бы какая-либо область работы оказалась во всех мелочах под диктовкой берлинских чиновников, то ни в одном гау не выросли бы дельные, самостоятельно мыслящие и работящих люди. «Только на местах, в отдельных гау постоянно вырастают новые таланты, с которыми нужно обращаться бережно, то есть, по возможности, давать им работать самостоятельно, чтобы они могли накапливать знания для решения дальнейших задач в масштабах рейха. Если бы какая-либо область работы оказалась бы исключительно под диктовкой Берлина, то в соответствующей местной администрации не вылуплялись бы более таланты, тогда все стало бы жертвой тупой министерской бюрократии, и рейх зависел бы от сил, которые, может быть, проявились бы в сфере министерств»[1718].

Неприятие Гитлером слишком жесткой регламентации и придирок к нижестоящим инстанциям со стороны центрального аппарата часто находило выражение и в его собственном поведении, которое у него истолковывали как «нерешительность при принятии решений». Вагенер пишет, что «на самом деле Гитлер никогда не отдавал приказаний. Ему не хотелось, как говорится, принимать решения. Он избегал этого, даже воздерживался от того, чтобы сказать: я хочу, чтобы было так-то и так-то. Вместо этого он излагал свои, обычно более философские и общие взгляды соответствующему сотруднику или в определенном кругу и объяснял, что это нужно понимать так-то и так-то, рассматривать с такой-то и такой-то точки зрения, принимать решения в соответствии с такими-то и такими-то принципами и при этом обращать внимание на то-то и то-то. И тогда задачей каждого было в своей области отдать со своей стороны такие распоряжения и действовать таким образом, чтобы общее направление, намеченное Гитлером, великая цель, которая со временем выкристаллизовалась из этих бесед, была предметом устремлений и со временем была достигнута»[1719]. Таким образом, манера Гитлера заключалась в том, чтобы в основном давать только направляющие линии, но не принимать самому решений по деталям какого-либо вопроса. Он просто излагал принципы, которые надлежало учесть при принятии решения, которое