адмирала неизменно удовлетворялись пэкьу Тенрьо, и его неотрывно сопровождал сонм прекрасных экзотических наложниц, прекрасные тела которых даровали Крите наслаждение, какого он прежде не мог себе и представить. Изредка он вспоминал о старом приятеле Ронадзе Мэту и ощущал угрызения совести при мысли о том, что император Мапидэрэ наверняка уже привел в исполнение свою угрозу. Но если так, то разве это не причина вдвойне наслаждаться жизнью – за себя и за менее удачливого товарища?

Большая часть старших офицеров соглашалась с адмиралом. Их возлюбленные льуку живо интересовались всем, связанным с империей Дара, – вполне естественное стремление варваров, столкнувшихся с превосходящей их цивилизацией, – и мужчинам нравилось выступать в роли источника знаний, осчастливливая своих сожительниц лекциями по истории, географии, искусству и политике Дара. К удовольствию многих «повелителей», их женщин особенно интриговали рассказы о воинской доблести, и они просили возлюбленных подробно рассказывать им про гениальные тактические приемы легендарных полководцев и воочию демонстрировать, как управляться с внушающим ужас оружием. Они кокетливо хихикали – как научили их делать «повелители Дара», – наблюдая за тем, как мужчины пыхтят и отдуваются в ходе упражнений с оружием, и сочувственно ворковали, когда кто-то, перетрудившись в обращении с мечом или тугим луком, нуждался в отдыхе.

Женщин явно огорчило объяснение кузнецов и стрельников, что они не в состоянии изготовить больше стальных мечей и бронзовых наконечников для стрел, пока не будут обнаружены доступные источники металла. Металлических чушек, привезенных на кораблях, хватало только на восполнение потерь.

Кое-кому из членов экспедиции казалось странным, с какой это стати женщины вдруг проявляют такой интерес к оружию, но в столь неподобающем прекрасному полу стремлении «повелители Дара» винили суровую природу варварского бытия.

Хотя Крита запретил всем своим соотечественницам – в составе его флотилии были служанки, поварихи, швеи, парусных дел мастерицы, рыбачки и прочие, а также жены офицеров – «наслаждаться» обществом мужчин льуку, соблюдать этот запрет становилось все труднее по мере того, как туземцы и члены экспедиции все свободнее смешивались друг с другом. Любовники женщин из Дара тоже очень интересовались далекой волшебной страной, где слова можно заморозить в виде отметин на бумаге, а ветер и вода приводят в действие паруса и колеса, совершая полезную работу.

Истории, которые женщины Дара поведали своим любовникам, естественно, имели совсем иную окраску, чем истории мужчин. Начать с того, что адмирал Крита и его соратники представали там далеко не с такой героической стороны, как в их собственной версии. Женщины говорили с туземцами о том, что самим «повелителям Дара» и в голову не приходило: рассказывали им о жизни простых семей и о том, как настоящие властители Дара относятся к тем, кто стоит ниже их на социальной лестнице, сообщали сведения из практической географии.

Дни шли, адмирал Крита и его старшие офицеры все более погружались в негу и не спешили расставаться с уютным положением названных королей льуку, купаясь в обожании всех туземцев, начиная с пэкьу Тенрьо. Все складывалось очень удачно, ибо пэкьу постоянно подкидывал им новые предлоги, чтобы задержаться в этой стране.

– Может быть, «повелители Дара» желают изготовить побольше металлического оружия при помощи льуку?

– А как насчет того, чтобы обучить и подготовить моряков из числа льуку, чтобы они помогали, когда экспедиция решит продолжить путь?

– Не могут ли ремесленники льуку, многие из которых достигли немалого умения под крылом мастеров из Дара, помочь воспроизвести здесь некоторые из чудес, имеющихся на родине благородных господ?

Адмирал Крита всякий раз согласно кивал:

– Превосходный план, пэкьу Тенрьо! Если бы только император Мапидэрэ знал, что у него за морем имеется столь преданный подданный!

В ответ на эти слова пэкьу Тенрьо кланялся так низко, что адмирал не мог разглядеть его лица.

* * *

Крита становился все более деспотичным и капризным в своих требованиях. Он уже не рассматривал себя как личного представителя Мапидэрэ, но велел льуку обращаться к нему самому как к императору.

Некоторые из членов экспедиции, особенно ученые, выражали беспокойство.

– Это неправильно, что мы относимся к людям, столь гостеприимно встретившим нас, как к рабам, – заявили они Крите. – Такое поведение нельзя назвать достойным истинно цивилизованного народа. Если льуку видят в нас братьев, то и мы должны отвечать им тем же.

Адмирала эта критика рассердила. Он воображал себя уменьшенной версией императора Мапидэрэ, полагая, что призван править этими темными, но покорными людьми. Боги Дара преподнесли ему дар: державу, которую он мог лепить по своему усмотрению. Он возвысит этот народ из бездны невежества и приобщит к благам цивилизации.

В отличие от дикарей Тан-Адю, сопротивляющихся любым попыткам подчиниться управлению цивилизованных людей и окультуриваться согласно мудрости Дара, эти туземцы из далекого нового мира оказались вполне восприимчивыми. Адмирал уже грезил о том, что его потомки долгие годы будут править этим народом, и даже начал планировать постройку дворца. Здание будет величественным и круглым – ведь разве круг не венец совершенства, как и он сам? – и будет возведено из древесины высочайшего качества, пусть даже в здешних землях этот материал редкость. Из своих же многочисленных наложниц он устроит счастливый гарем, который и поместится в новом вместилище удовольствий.

Однако, проснувшись как-то утром, Крита обнаружил, что его руки и ноги связаны. Две его любимые наложницы-льуку, Нолон и Кья, стояли в изножье кровати, держа меч и лук адмирала.

– Это какая-то новая забава? – спросил он.

Однако Нолон, всегда такая покорная, надменно улыбнулась:

– Мы научились от тебя всему, что нам требовалось. – В том, как женщина произносила слова на дара, было что-то странное: от прежнего кокетства не осталось и следа.

– О чем ты говоришь? – Крита задергался, стараясь выбраться из пут, но крепкие сухожилия не поддались ни на йоту. – Развяжите меня, немедленно! Когда Тенрьо узнает, то прикажет вырезать всю твою семью, шлюха проклятая…

Кья, никогда прежде не перечившая любовнику, подошла и с силой ударила адмирала по лицу, мигом заставив его замолчать.

– Пэкьу Тенрьо отдал нам сегодня утром приказ. В этот самый миг все твои офицеры лежат связанные, а воины льуку поднимаются на корабли и захватывают их. Убьют лишь тех из твоих людей, кто откажется сдаться.

Только когда адмирала вытащили из каюты, погрузили в пинассу и доставили на берег, чтобы присоединить к остальным пленным «повелителям Дара», Крита поверил, что дело плохо.

Он и его старшие командиры стояли, понурив головы от стыда, осознав наконец, что были одурачены коварным и терпеливым варварским королем.

К тому времени, когда солнце полностью взошло, почти все города-корабли экспедиции были во власти туземцев. С большинством капитанов и