него-то вам и следовало начать. Я говорю о мусорном ведре. Согласитесь, даже среди кавардака, который вы устроили на кухне, его несложно найти. Черное, настоящий сундук с сокровищами, оно стоит возле несчастного холодильника, с которым вы столь яростно сражались. Я просто нажала на педаль, крышка ведра поднялась, и я увидела письмо. Оно лежало сверху так аккуратно, будто его поместили туда специально.

Марков в изумлении открывал и закрывал рот. Танненшмидт посмотрела на часы, покрутила браслет и продолжила:

— Помните, как вы вели себя во время нашего разговора в отделении? Обыскали карманы и сказали, что после первого прочтения сочли письмо нелепым и едва его не выбросили. Едва не выбросили, понимаете? Старый добрый самообман! Вы выбросили письмо и тут же вытеснили сей факт из памяти, как хотели бы вытеснить всю историю с дуэлью. Впрочем, вы сами знаете это лучше меня, не правда ли?

Он не ответил.

Зандлер вошел в приемную, держа в руках горшок с водворенным на место плющом, и, смущенно улыбаясь, поставил его на стол.

— По правде говоря, когда вы рассказывали о письме там, в участке, оно не особенно меня заинтересовало. Но теперь, когда я вижу, что вы тут учудили, — мною значительно произнесла Танненшмидт, — мне чрезвычайно любопытно его прочесть. Этим я сейчас и займусь.

Она устроилась в кресле, вынула листок из конверта и начала читать, бормоча под нос обрывки фраз.

Герру Оскару Б. Маркову, Райнхардтштрассе 22, 10117 Берлин.

Настоящей депешей, которую секундант вручит Вам лично, требую от Вас сатисфакции. К сожалению, поединок — единственный способ восстановить мою честь, которую Вы оскорбили безвкусным соблазнением Констанции Камп. Проще говоря, я прошу Вашего разрешения застрелить Вас по возможности скорее. Вы вправе тоже попытаться убить меня (но не слишком на это рассчитывайте). Данное действо называется дуэлью, и неважно, что оно вышло из моды. Недавно над городом пролетел воздушный шар, и что же? Никто даже не удивился. Посему не считайте мои слова старомодной шуткой и, пожалуйста, избавьте меня от напоминаний о том, что сегодня дуэли незаконны. Они были незаконны и в прежние времена. Между прочим, запрет на дуэли в Германии, действующий до сих пор, ввел Пиплер, можете сами проверить.

Итак, Вам остается сделать следующее:

1) приготовиться к дуэли, которая состоится в один из ближайших дней. Место и время поединка определят секунданты;

2) назначить своего секунданта и просить его незамедлительно связаться с моим. Это можно сделать по телефону 0151 2610 0611. Кстати, Вы не вправе звонить по указанному номеру, потому что, согласно общепринятому дуэльному кодексу, противники не контактируют с секундантами друг друга;

3) признать меня оскорбленной стороной. По правилам, именно оскорбленная сторона выбирает оружие для дуэли. Поскольку соблазнение особы женского пола — это классический случай оскорбления третьей степени, я выбираю пистолеты. Обычно секунданты приобретают оружие заранее, проверяют его и выдают дуэлянтам непосредственно перед поединком;

4) принять тот факт, что оскорбление третьей степени дает оскорбленной стороне право определять характер дуэли. В этом отношении последнее слово тоже остается за секундантами. Договариваться долго им не придется, потому что в нашем случае все понятно без лишних слов. Итак, мы с Вами сразимся на пистолетной дуэли с фиксированных позиций, стоя в пятидесяти метрах друг от друга. Каждый из нас совершит по одному выстрелу.

Полагаю, у Вас возникли вопросы. Если желаете с толком использовать отмеренное Вам время, настоятельно рекомендую прочитать «Эссе о дуэлях» графа Шатовиллара (Париж, 1836 г.), «Правила дуэли» Луи Шаппона (Пест, 1848 г.) и трактат «Новый дуэльный кодекс» (Женева, 1879 г.) Шарля Дюверже де Сен-Тома. В интернете Вы также можете найти краткие пояснения Франца фон Болгара (Вена, 1880 г.) и Густава Хергселля (Лейпциг, 1897 г.). Из этих очень разных трудов, написанных очень разными людьми из очень разных стран, Вы почерпнете основополагающие идеи, которые покажут Вам и всем остальным, насколько правомерно мое требование сатисфакции и насколько безнадежно с Вашей стороны уклоняться от него. Я не собираюсь апеллировать к Вашей чести, которой у Вас все равно нет и никогда не было, но полагаю, что Вы примете мой вызов, потому что больше не сможете мириться с ее отсутствием.

С глубочайшим презрением,

Александр Шилль

— Опять Гитлер, — поцокала языком инспектор, закончив читать.

Какое-то время никто не произносил ни слова.

Полицейский автомобиль по-прежнему стоял под окном с включенными огнями, отчего комнату то и дело окутывал синий свет.

Танненшмидт отправила Зандлера на улицу, велев переставить машину и выключить наци-мигалку. Позвонила коллегам в офис и попросила проверить телефонный номер, выудила из кармана пластиковый конверт, осторожно положила внутрь депешу Шилля и повернулась к Маркову, который отстраненно наблюдал за ее действиями.

— Если бы не номер мобильного, я бы подумала, что текст написан в позапрошлом веке. Это какое-то безумие. Похоже, вы и впрямь перешли дорогу герру Шиллю. С какой стати он надумал вас убить?

— Вот у него и спросите. Я уже сто раз повторил, что не знаю. Моя подруга Констанция раньше с ним жила. Вы могли бы задать те же вопросы ей, но сейчас это сделать не удастся.

Старший инспектор молчала, ожидая, не прибавит ли психиатр что-нибудь еще.

— Если человека бросили, у него могут сдать нервы. Такое случается, — вымолвил наконец Марков.

— Может, его мучает ревность?

Он раздраженно отмахнулся.

— Допустим. Но ревность — не основание для того, чтобы пытаться меня застрелить.

— Не основание, герр Марков, а мотив. Ревность всегда является мотивом. Мы не сможем ничем помочь, пока не разберемся, что за опасность вам угрожает.

— Этот человек не в себе, я бы даже сказал, с прибабахом, и мне лично наплевать, по каким мотивам он собрался меня укокошить. Если вас это интересует, спросите у него.

Танненшмидт пристально оглядела комнату, словно ища важную улику, и, не поворачиваясь к Маркову, ответила:

— Если вас это интересует, сообщаю, что меня это нисколько не интересует. — Инспектор посмотрела в потолок. — Но, видите ли, судье, выдающему ордер на обыск или разрешение на слежку, будет важно знать, обоснованны ли подозрения истца. Дело ваше, я просто ставлю вас в известность.

— А я просто хочу, чтобы вы сделали все возможное для предотвращения моей смерти, — пробурчал Марков. — Точнее, моего убийства. О большем просить не смею.

— У вас есть предположения, где Шилль может раздобыть пистолеты?

Марков покачал головой.

— Хорошо, пожалуйста, ничего пока не предпринимайте. Тем более вам и так есть чем заняться в ближайшее время, — съехидничала старший инспектор, выразительно оглядевшись по сторонам. — Вот моя визитка. Звоните, если секундант опять к вам явится.

Он механическим движением сунул