Шрифт:
Закладка:
«До нас дошли слухи из Славгорода, и мы, — вспоминал один из крестьян уезда, — начали убегать: страшно стало. Они нашу деревню оцепили и начали рубить. Кто из мужчин не успел убежать, всех изрубили — 18 человек. Делали что хотели, забирали, палили…, насиловали от 10 лет и старше…, моего мужа взяли в город и изрубили, отрезали нос и язык, вырезали глаза, отрубили полголовы. Мы нашли его уже закопанным. Всех оставшихся в селе перепороли». Деревня была сожжена. С жителей собрали контрибуцию в 100 тыс. рублей[3129].
Деревня Черный Дол была сожжена дотла. Крестьян их жен и даже детей расстреливали, били, вешали на столбах. В деревнях Павловке, Толкунове, Подсосновке, Славгороде и других казаки производили массовые порки крестьян обоего пола и всех возрастов, а затем казнили:… вырывали живым глаза, вырывали языки, снимали полосы на спине, живых закапывали в землю…[3130]. Двигаясь по Семиречью, по свидетельству очевидцев, анненковцы пороли и рубили крестьян, насиловали женщин: отрубали сначала руку, ногу, затем разрежут живот и т. д.[3131] В г. Сергиполе (Аягуз) анненковцы расстреляли, изрубили и повесили 80 человек, часть города сожгли… В селе Троицком они убили 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей, село сожгли. В селе Никольском выпороли 300 человек, расстреляли 30 и 5 повесили… В селе Знаменка вырезали почти все население[3132].
В июле 1919 г. захватив Черкасское анненковцы уничтожили в нем 2 тысячи человек, в селе Колпаковка — более 700 человек, в поселке Подгорном — 200 человек. Деревня Антоновка была стерта с лица земли. В селе Кара-Булак были уничтожены все мужчины[3133]. Когда в Семипалатинске перешедшие к Анненкову красные, отказались действовать против крестьян и стали переходить на их сторону, по приказу Анненкова эта часть численностью 1500 человек была расстреляна и зарублена[3134]. В другом уезде, начальник Минусинского военного района вынужден был признать, что казачьи карательные отряды «вели себя… хуже, чем в неприятельской стране, ознаменовав свой путь грабежами… насилиями над женщинами, не говоря уже о порке всех направо и налево, не разбирая, виновно данное лицо в чем-либо или нет»[3135].
Директория
Созданные на штыках чехословаков «народные правительства», не только не смогли создать собственной устойчивой власти, но и договориться между собой. «Разговаривая о создании всероссийской власти, Сибирское и Самарское правительства…, — отмечал этот факт Гинс, — сносились, как иностранные державы, через своих министров ин. Дел. Эти державы ведут таможенные войны»[3136]. Причина этого, по мнению ген. Головина, заключалась в том, что «оба эти (Сибирское и Самарское) правительства, претендующие на всероссийскую роль, принадлежали не только к совершенно разным политическим лагерям, но в полном смысле слова являлись политическими врагами»[3137].
Терпение союзников лопнуло в сентябре 1918 г., когда в Уфе было созвано совещание при участии французского консула Жанно. Чехословаки представили совещанию декларацию, в которой говорилось: «До сих пор тяжесть военных действий неравной мерой падает на чехословацких солдат. Принцип создания добровольческой армии ни в Сибири, ни на территории самарского комитета не дал удовлетворительных результатов… Вместо общегосударственного строительства мы являемся свидетелями какой-то таможенной войны между отдельными частями русского государства. Отсюда уже недалеко к непризнанию единого русского государства…, настоящее политическое положение властно требует немедленного создания центрального Всероссийского правительства, которое могло бы взять на себя задачи восстановления России»[3138].
Единого командования требовали не только чехословаки, но и, например, атаман Дутов, который призывал Совещание ускорить создание единого командования и центральной власти, ибо на фронте плохо и «долго при нынешнем положении казаки не в состоянии будут тянуть»[3139]. На необходимость создания «временного коалиционного правительства, приемлемого для союзников», указывал и французский плк. Пишон. Оно требуется, пояснял он, для организации интервенции[3140].
Камнем преткновения стал политический состав создаваемой Директории. На первый взгляд доминирование эсеров, в двух объединяемых правительствах, не давало повода для разногласий. Однако, как отмечал будущий глава Директории эсер Н. Авксентьев, «если действительно члены самарского Комитета полагают, что собрание 30 или даже 150 членов, почти исключительно принадлежащих к эсерам, может и должно явиться законодательным органом, который построит коалиционную власть, то это политически явно несостоятельно»[3141]. К подобным выводам приходил и член Правительства Дербера (Сибирской республики) Моравский, который заявлял, что наблюдения при поездке в Сибирь убедили его в необходимости коалиции с цензовыми элементами[3142].
Препирательства длились бы еще долго, если бы чехословацкое командование не пригрозило: «если Директория не будет избрана, то чешские войска немедленно очистят фронт… Угроза чехов произвела такое сильное впечатление, что, по словам одного из участников совещания генерала Иванова-Ринова, пришлось идти на все уступки»[3143].
Всероссийская Директория была создана 24 сентября 1918 г. и состояла из двух правых эсеров, кадета, бывшего прогрессиста и генерала[3144]. С непримиримыми внутренними противоречиями коалиционная власть столкнулась при обсуждении первого-же принципиального вопроса, который уже похоронил царское и Временное правительства, — вопроса «о земле». Эсеровское предложение базировалось на законе о земле, принятом на заседании Учредительного собрания 5 января, отменявшим частную собственность на землю. Однако, при сохранении этого пункта, как указывал один из эсеровских лидеров М. Кроль, «ни один кадет не будет в состоянии вступить в Правительство». Принятый в итоге компромиссный вариант гласил: «Земля остается в руках ее фактических пользователей, и принимаются меры… к расширению трудового землепользования»[3145]. Практическая реализация этого расплывчатого положения зависела от того кому принадлежит власть.
А последней, как раз и не было. «Слишком искусственно было ее (Директории) создание, — отмечал Гинс, — слишком далеко она отстояла от реальных политических сил»[3146]. Главными виновниками этого, по мнению Гинса, были чехи, которые «способствовали созданию нежизнеспособной Директории…»[3147]. Появление Директории, не только не разрешило проблему власти, но и наоборот радикализовало ее.
«Удовлетворительного решения задачи организации власти на Государственном совещании в Уфе достигнуто не было…, — подтверждал лидер эсеров В. Чернов, а поэтому предупреждал он, — В преддверии возможностей политических кризисов, которые могут быть вызваны замыслами контрреволюции, все силы партии в настоящий момент должны быть мобилизованы, обучены военному делу и вооружены, с тем, что бы в любой момент быть готовыми выдержать удары контрреволюционных организаторов гражданской войны…»[3148].
«На этот раз опасность не только слева, — предупреждала в
