себе и о приходе Царства Божьего, когда вскоре после этого Он сам посетит город! Как опрометчиво, как будто благо не пришло в свое время, когда он принес его сам и лично, и как отвратительно, тревожно и неловко, как будто Иисус внешне так старательно заботился о том, чтобы в каждом городе были получены прибыли! Если представить себе, что Иисус спешно бегал по всем городам и даже всегда посылал вперед гонцов, чтобы подготовить людей к своему приходу, то он становится догматиком, теоретиком, озабоченным распространением своего «учения», и тогда он уже не тот человек, который уверен в безграничности своей уверенности и спокойствия, и спокойно, при удобном случае, открывает бездну своего внутреннего мира, спокойно и надежно, без тревожной полипрагмазии, потому что уверен, что эта бесконечность, осенившая его самосознание, как только он открыл ее другим без шума и как только что произошло, не может быть забыта в мире и должна осенить и других. Подумайте об этом человеке с его спокойствием, уверенностью в себе и смелостью прекрасных убеждений и поставьте рядом с ним, если хотите и осмелитесь, другого, который беспокойно и неуверенно носится по всем городам страны и от нетерпения и неуверенности гонит перед собой сонмы Двенадцати и Семидесяти, так что не остается ни одного города, в котором бы волки не были спровоцированы и разъярены. Только подумайте, какая картина вырисовывается, если мы серьезно посмотрим на эти евангельские высказывания, а не будем повторять их тавтологически в нескольких других изречениях, как это делают апологеты!

И тогда пусть нам станет ясно, как Иисус мог всегда посылать семьдесят вперед парами в тот город, который Он хотел посетить. Если бы Он посылал их парами, то отдельные пары должны были бы разделиться и все вместе посетить по меньшей мере пять и тридцать городов; но тогда мы не знали бы, как Господь должен был бы это устроить, если бы Он хотел сам посетить все эти города, чтобы завершить работу Своих посланников. Но если он всегда посылал их парами в тот город, который сам собирался посетить, то не было необходимости посылать их парами, так что они должны были все сразу поставить город на расстоянии вытянутой руки, и тогда дело доходило до того, что обрывочные сведения Луки самым прекрасным образом распадались на сочетание утверждения Марка о посылке двенадцати и другого замечания о семидесяти, заимствованного из ВЗ.

Лука настолько не знал, как вставить в евангельское повествование свой новый вклад и правильно его оформить, что сначала излагает дело так, будто Иисус имел обыкновение всегда посылать вперед семьдесят человек, а затем вдруг превращает это послание в одно конкретное событие, говоря, что когда семьдесят вернулись, они с радостью сказали: «Господи, даже бесы повинуются нам во имя Твое! Лука настолько забывает о том, что он только что написал, что говорит об определенном возвращении семидесяти, тогда как непосредственно перед этим он говорил, что Иисус всегда посылал их вперед в тот город, который собирался посетить сам, и встречал их здесь, когда вскоре следовал за ними.

И что же это значит, когда по возвращении семидесяти человек они не могут сообщить ничего более важного, чем то, что бесы также повинуются им! Неужели у них не было ничего более важного, чем сообщить об успехе своего путешествия или об опыте апостолической жизни? Нет! Ведь Лука не написал выше, что двенадцать тоже изгоняли бесов во время своего похода; он приберег это, как и другой рассказ об отправлении учеников парами, для отчета о семидесяти, и теперь они должны вернуться к Господу с известием о том, что бесы им подчиняются, чтобы читатель узнал, что они получили такую же власть, как и двенадцать, даже если при отправлении они не были прямо наделены властью над бесами.

Если семьдесят уже не принадлежат истории, то, конечно, не может быть и речи о том, что Иефус сделал то заявление, которое Лука вкладывает в его уста в ответ на их радостную весть о покорности бесам. Но, может быть, эти слова были произнесены по другому поводу? Давайте посмотрим! Я видел, — отвечает Иисус торжествующим семидесяти, — Я видел, как сатана пал с неба, как сияние», т. е. эти слова имеют здесь свое истинное положение, где они стоят и — возникшие находят, т. е. не удивляйтесь, что бесы не могут сопротивляться вам, ибо дьявол потерял свою силу, он низвержен, а его спутники подчинены силе веры. «Даю вам власть, — продолжает Иисус, — попирать змей и скорпионов и всякую силу вражью». Нужно ли, кроме уверенности общины в том, что всякая дьявольская и враждебная сила не имеет больше значения для нее, вспоминать, что Иисус произнес эти или подобные им слова, чтобы данное изречение нашло здесь свое место? Только суеверие гипотезы предания может считать возможным, что Иисус когда-то сказал, что дал своим последователям власть попирать змей и скорпионов, и только этому суеверию может казаться невозможным, чтобы изречение о низвержении сатаны могло быть найдено в Евангелии, если бы автор — именно автор! не располагал самыми точными сведениями о том, что Иисус говорил именно так или подобным образом об этом пункте.

Лука, т. е. писатель, который в любой момент мог увлечься самым отдаленным, даже самым противоположным, смог только после одного изречения, восхваляющего власть над дьявольскими духами, привести другое, которое очень сильно унижает чудесную деятельность. Но об этом сказано далее: не радуйтесь, что бесы повинуются вам, а радуйтесь, что имена ваши написаны на небесах. Лука не мог удержаться от того, чтобы не использовать это изречение в утешение другим, не умеющим изгонять бесов и попирать змей и скорпионов, и не написать его здесь, в неподходящем месте, где оно портит смысл предшествующего контекста.

Семьдесят больше не стоят на нашем пути, вопрос упрощен, и теперь вопрос заключается в том, что в нем самом.

5. Первоначальный отчет и его происхождение.

То, что Иисус должен был послать Двенадцать в миссионерское путешествие, — это, во-первых, с эстетической точки зрения, настолько трудно осуществимая идея — ведь Иисус стоит в такой изоляции, когда все Двенадцать отправляются в путь, — что Уайт не знает другого способа помочь себе, как утверждать, что это послание следует воспринимать не «как единичный акт, имевший место в определенное время, а как акт, который часто повторялся и вошел в привычку». Иисус также не «посылал всех двенадцать парами в одно и то же