постоянную армию, Тенрьо увеличил ежегодную подать и время от времени нападал на племена агонов, а подчас и на племена льуку, возглавляемые другими принцами и принцессами, захватывая скот и рабов. Впрочем, Тенрьо всегда устраивал набеги вдали от своей территории и искусно маскировал своих налетчиков, чтобы нельзя было проследить их связь с ним.

Традиционная боевая тактика степняков строилась на личной отваге в бою, где каждый сам за себя, но Тенрьо организовал свою армию на принципах взаимодействия и подчинения. Он разработал новый способ ведения боя наездниками гаринафинов и заставлял своих воинов во время учений применять определенные приемы. Вместо того чтобы каждый гаринафин летел, сражался и дышал огнем по усмотрению своего наездника или по собственной инициативе, молодой вождь наставлял всадников, как вести скакунов строем, чтобы прикрывать уязвимые места друг друга и придерживать огонь, дабы крылатые звери использовали ограниченный запас огненного дыхания при стрельбе залпами, причиняя противнику максимальный вред.

Наряду с этим Тенрьо создал однотипные боевые отряды, размещающиеся на спинах гаринафинов. Вместо хаотичного набора людей, как правило членов одной семьи, сражавшихся оружием по собственному выбору, каждый зверь нес теперь экипаж от шести до двух дюжин бойцов. Помимо наездника-пилота, в него входили впередсмотрящие, отвечающие за выявление угроз из невидимых для пилота зон; щитники, прикрывавшие пилота; пращники и дубинщики – их задачей было атаковать пилотов вражеских гаринафинов с расстояния или брать неприятеля на абордаж при сближении. Чтобы облегчить ведение боя таким образом, Тенрьо установил единый тип сетей, растягиваемых по спине животного, а также ввел седла и упряжь.

Еще он разработал тактику взаимодействия пехоты с гаринафинами. Иногда гаринафины гнали врага к наземным отрядам, и тогда два рода войск выступали, образно выражаясь, подобно пестику и ступке, при помощи которых степняки размалывали собранные в кустарниках твердые орехи, и уничтожали зажатого между ними неприятеля. В других случаях, когда у Тенрьо было меньше гаринафинов, он отдавал им приказ притворно отступать, вызывая на себя огонь, пока вражеские звери не выдыхались и не вынуждены были в изнеможении сесть в том месте, где поджидали в засаде воины, истреблявшие наездников на земле.

Еще Тенрьо конфисковывал у каждой семьи лучшее оружие и отдавал его своим воинам. Теперь никто уже больше не сражался с какой-нибудь плохонькой пращой или боевой палицей, доставшейся по наследству.

– Не всякий, кто хорошо пасет скот, непременно станет хорошим воином, – заявил Тенрьо. – Так пусть же отныне каждый занимается своим делом. Мы не будем заставлять воинов пасти коров, а заклинателей скота вести сражения.

Когда его спрашивали, откуда взялась эта неведомая новая система, он отвечал, что вдохновлялся примером муравьев-траворезов, чьими большими муравейниками испещрена вся степь. Эти насекомые срезают травинки и листочки, а затем сносят их к себе в гнездо. Зелень перегнивает в специальных подземных камерах и служит удобрением для грибов, которые затем употребляют в пищу. Грибы эти также считаются деликатесом и у людей, живущих в степи. Муравьи следуют строго узаконенному порядку: во главе колонии стоит королева; есть рабочие, которые собирают питательный материал для грибных плантаций и ухаживают за ними; а есть воины. Вооруженные мощными челюстями, они нападают на колонии соперников, убивают их королеву и рабочих, а молодняк порабощают.

– Почему бы и нам не организовать свою жизнь так же разумно, как у муравьев? – спрашивал Тенрьо у танов, которые решительно возражали против нововведений, поскольку те якобы шли вразрез с установленными испокон веков неписаными правилами. Правила эти гласили, что все семьи равны и что каждый мужчина и каждая женщина должны работать, когда царит мир, и сражаться во время войны. Но Тенрьо твердо держался за свою новую профессиональную армию и не слушал критиков.

В первую очередь он вырабатывал в воинах абсолютное послушание. Раз за разом повторял, что они должны беспрекословно выполнять его приказы: в точности, как в муравейнике, в армии есть лишь один источник власти, и каждый обязан без колебаний ему подчиняться.

Чтобы без труда осуществлять единоличную власть, Тенрьо ввел систему флажных сигналов. Он всегда держал при себе набор небольших боевых палиц с прикрепленными к ним белыми хвостами степных лисиц, пойманных зимой. Сидя на скакуне, он бросал дубинку в намеченную цель, и, где бы она ни приземлилась, воинам полагалось без колебаний мчаться туда и атаковать.

Другими словами, Тенрьо изобрел для племен льуку новую профессию – солдат.

* * *

Однажды, прогнав бойцов через очередную серию сложных маневров, Тенрьо сошел с Кидии и направился к своему шатру. Кидия, ставшая теперь уже взрослым гаринафином в добрых сто футов от головы до хвоста в длину, опустилась на землю, наслаждаясь свежей травой и заслуженным отдыхом.

Но, отойдя шагов на сто и дождавшись, когда солдаты сойдут с гаринафинов в предвкушении отдыха после тяжелых маневров, Тенрьо повернулся и швырнул сигнальную палицу не куда-нибудь, а прямо в Кидию.

Все знали, что Кидия для Тенрьо скорее товарищ, чем просто скакун. Гаринафиниха спасла его от верной смерти от рук агонов, и Тенрьо настолько любил Кидию, что пил только ее молоко.

Поэтому никто даже не шевельнулся.

– Чего вы ждете? – взревел Тенрьо. – Никак забыли, чему вас учили?

Кидия воззрилась на своего друга и хозяина, в ее черных глазах поочередно отразились удивление, гнев и, наконец, страх. Она забила крыльями в попытке взлететь, но Тенрьо сильно утомил ее в тот день, и у нее не осталось сил ни на полет, ни на огненное дыхание.

– В атаку! Живо! – снова вскричал Тенрьо.

Наездники гаринафинов вздрогнули и сорвались с места. Они запрыгнули на своих зверей, взлетели и спикировали на бедную Кидию. Пешие солдаты, следуя хорошо отработанным во время учебы маневрам, образовали вокруг Тенрьо защитный строй, воздев щиты из гаринафиньей шкуры, чтобы уберечь своего господина в случае последнего отчаянного нападения его скакуна.

Кидия умерла в считаные минуты, тело ее обуглилось и было растерзано на части в результате планомерной атаки дюжин гаринафинов.

А затем Тенрьо собрал пилотов гаринафинов и командиров пехотных отрядов и приказал казнить каждого пятого, наглядно продемонстрировав, что будет, если незамедлительно, без колебаний не повиноваться его приказу. Все родные казненных были объявлены рабами и распределены среди других пилотов и командиров.

– Никогда не ставьте под вопрос мои приказы, – сказал Тенрьо. – Никогда.

Затем он склонился перед тушей Кидии и прошептал:

– Прости, старая подруга. Но если бы я не проверил своих бойцов на чем-то, что мне и в самом деле дорого, они никогда не стали бы такими послушными, как я того хочу. Я исполню данную клятву и отомщу за тебя и за