– Ну понимаешь, – протянула я.

– Я же вижу, как светятся твои глаза, когда ты рассказываешь про лошадей, и что ты совершенно безразлична к музыке. Ты ведь ни разу не рассказала мне про концерт или занятия…

– Пап, смотри, мороженое! – Я рванула к спасительной тележке. – Купишь мне эскимо?

Он вздохнул, но настаивать на продолжении разговора не стал. Домой мы отправились пешком.

– Хочешь, я поеду с тобой на соревнования? – спросил он уже у двери в квартиру.

– Что? – опешила я. – А… работа?

– Возьму отгул. Мне хочется посмотреть, как ты ездишь верхом. Скажешь мне, как узнаешь, когда они?

– Оки. – Я нажала на звонок, чтобы прервать этот разговор.

Бронислава Сергеевна уже спала, поэтому дверь открыла бабушка.

– Оля, опять? – начала возмущаться она.

– Наталья Павловна, это моя вина, слишком долго не общался с дочерью, – с порога покаялся папа.

– Так приезжать надо было чаще, Алексей! Глядишь, и с Аней бы не разошлись!

– Или разошлись бы гораздо быстрее, – буркнула я себе под нос. Папа все равно услышал и потрепал меня по голове.

– Доброй ночи, – попрощался он и ушел.

Бабушка только фыркнула вслед:

– Ишь, с дочерью не общался! Раньше и не дозваться было, чтоб посидел: то устал, то с маленькими не умеет, а теперь…

Мне стало неприятно, и я ушла в комнату, легла на кровать и надела наушники. Судя по шевелящимся губам, бабушка еще ворчала, но я не обращала внимания, слушая музыку и заодно проверяя мессенджеры.

Лика, как обычно, жаждала узнать, что я делаю и почему не отвечаю. Я ей отстучала, что все в порядке, и собиралась уже лечь спать, как вдруг телефон завибрировал. Это был Витя, он создал чат на нас троих: меня, брата и себя.

«Привет! Видел списки поступающих. Твоя фамилия там. Когда планируешь приехать?»

Я зачем-то бросила взгляд на бабушку, убедилась, что она не видит, и только потом ответила:

«Не знаю. Хочу как можно раньше, у меня еще прослушивание в музыкалке».

«Ну ты сильна! На чем играешь?»

«В основном на нервах и немного на фортепиано».

«Клево».

«Не знаю… Я ненавижу музыку».

«Да ладно, музыка – это прикольно!»

«Лошади лучше».

«Это да. В общем, сядешь в маршрутку – звони. Народу много, и, чтобы ты не запуталась, мы с Толяном будем ждать у ворот».

«Договорились!»

Я несколько раз проверила, что будильник установлен на нужное время, и заснула, радуясь, что у меня есть такие друзья.

Глава 12

Кажется, я только заснула, как уже прозвенел будильник. Я выключила его и снова закрыла глаза, намереваясь подремать, но сразу же вспомнила, что сегодня вступительные испытания. Сон моментально пропал. Я осторожно откинула одеяло и на цыпочках прокралась к ванной, прихватив с собой вчерашнюю одежду. Сборы не заняли много времени, и через пять минут я выскочила в подъезд, который Бронислава Александровна именовала «парадной». Дверь за моей спиной хлопнула, как мне показалось, оглушительно громко. Вздрогнув от звука, эхом разнесшегося по этажам, я слетела по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и выскочила на крыльцо.

Никто не прокричал мне вслед «Стой!» или «Ты куда?!».

Выдохнув, я на всякий случай бросила взгляд на окна квартиры и припустила по улице, стараясь как можно быстрее добежать до конца, чтобы свернуть за угол.

Мне повезло: метро уже открыли. Правда, поезда в мою сторону не было, не было даже рельсов. Я уже собралась ехать на ближайшую станцию, чтобы там искать поезд в нужном мне направлении, как вдруг обнаружила, что станция двухэтажная, и на нижнем этаже тоже идут поезда, причем именно туда, куда мне надо.

Пассажиров было немного, и я совершенно спокойно добралась до станции метро с хрустальными колоннами.

Сев в почти пустую маршрутку, я написала короткое сообщение бабушке, чтобы она не волновалась: «Я не хочу ни в музыкалку, ни в консерваторию, поэтому прослушивание можно отменить. Вернусь только вечером» и заблокировала ее. Затем переслала это сообщение маме и папе, добавила и их в черный список, чтобы не отвлекали своими звонками. В конце концов, меня же учили быть честной и говорить правду.

К воротам конной академии я подошла в восемь пятнадцать. Близнецов еще не было видно, хотя я написала им, как и договаривались. Зато у закрытых ворот стояла толпа. В основном девочки моего возраста, несколько мальчиков, все с родителями, нервно поглядывающими сквозь решетку во двор академии. Самое страшное – большинство стоящих были знакомы друг с другом. Разбившись на небольшие группки, они обсуждали различные события. Кто-то хвастался, что ему на день рождения подарили лошадь, кто-то демонстрировал новые блестящие сапоги, сшитые на заказ. Меня никто из них не замечал. Одиноко стоя у ограды, я окончательно почувствовала себя изгоем.

– В прошлом году мы на всероссийские в Москву ездили, – рассказывала одна мама другой. Обе – высокие блондинки с пухлыми губами. – Ну так, прилично, но там, конечно, уровень другой.

– А что ты хотела? Все-таки всероссийские! Там Москва, Ярославль… Школы очень сильные.

– Это да. Но в любом случае нас вроде в сборную берут.

– А сюда зачем поступаете?

– Тут еще и образование, и интернат… – Женщина оглянулась и понизила голос. – Ты же понимаешь, дети так мешают личностному росту! Ни на курсы сходить, ни уехать куда, кроме как на каникулы. А на каникулах цены такие, аж страшно!

– А няня на что? Оставили бы с ней.

– Няня денег хочет! Особенно за переработки. Требования такие, словно мы их печатаем!

– Наглость, конечно, – покивала вторая. – Она столько лет с вами, могла бы пойти на уступки.

– Именно. Мы ей напрямую платим, без агентства. И сколько вещей ей отдали! К тому же…

Она осеклась, потому что ворота, наконец, распахнулись, и толпа устремилась внутрь. Я замешкалась, понимая, что, наверное, стоит уйти: вряд ли я смогу конкурировать с теми, кто входит в питерскую сборную и ездит на всероссийские соревнования.

– Оль, вот ты где! – Близнецы подскочили с двух сторон, лишая возможности бежать. – Пойдем быстрее. Пока все тут топчутся, ты документы отдашь.

– А… – Я не успела возразить, как ребята потащили меня к административному зданию.

– Потом там очередь будет! – предупредил Толя. – Кстати, мы тебя на первую разминку поставили.

– Спасибо! – Я искренне порадовалась: раньше выедешь, раньше слезешь. – А сколько вообще разминок будет?

– Восемь.

– Сколько? – ахнула я.

– Восемь. В каждой по пять всадников. Учти, что до окончания всего смотра уезжать нельзя.

– Конечно, это же неспортивно!

– А как тогда твое прослушивание? – поинтересовался Толя.

– Я написала, что не хочу заниматься музыкой, так что должны