– Какой ты молодец! – улыбнулся ему мужчина.

Я вслушался в разговор, чтобы выцепить послание, которое смогу передать Фуми. Да, вот что значит семья. Естественно, Митиру и ее родители не моя кровная родня. Однако и Митиру, и мама с папой звали меня членом семьи. Пожалуй, кто-то найдет подобное странным, но это и есть настоящие родственные узы.

Наверное, когда-нибудь мальчик унаследует дело отца. Будет старательно, бережно выращивать картошку, она потом попадет на полки супермаркетов в далеких городах, а оттуда – на стол к людям, которые о нем и знать не знают.

Я искренне восхитился этой масштабной, стройной цепью связей. А еще подумал: скорее всего, во многом мы сами ограничиваем свои возможности. Жить надо проще и свободнее – так ведь всем будет лучше! Наверное, это местный свежий воздух наводит на такие мысли.

Высотный дом все так же вонзался в синее небо. Я был тут и вчера, и позавчера. По правде говоря, уже неделю я прихожу сюда каждый день.

Фуми обычно покидает квартиру немного за полдень и обходит пару окрестных супермаркетов. Иногда еще заглядывает в комбини или универсальный магазин. Кроме как за покупками, она, похоже, никуда не выбирается.

Кстати, ее мужа я за все это время тут так и не встретил. То ли он очень поздно возвращается с работы, то ли ночует у любовницы… А может, они с Фуми и вовсе давно не живут вместе.

Впрочем, я всегда появляюсь в разное время – то с утра, то днем – и ухожу к вечеру, как проголодаюсь. Вполне возможно, что я просто пропускал приход Юдзи или прогулки Фуми.

Будущая высотка напротив дома Фуми постепенно начала приобретать очертания. Я нашел очень уютный закуток на стройплощадке в уголке, где лежат стопки досок, и оттуда наблюдал за Фуми. По правде говоря, в том местечке было так хорошо и удобно, что пропадало всякое желание что-то делать – хотелось так и валяться себе дальше и тихонько дремать.

Но если не взяться наконец за работу, частичка души Ватару потеряет свежесть. С моего визита на ферму прошло десять дней. Память тоже начинала меня подводить.

К тому же я с первого дня расследования заметил, что Фуми живет в мире грез, далеком от реальности, – но сейчас она прямо на глазах погружалась в него все глубже и глубже.

Как-то раз, когда Фуми выходила из супермаркета, я увидел в ее пакете упаковку картошки[16]. Разглядеть как следует я ее не успел, но, скорее всего, то был картофель с фермы Ватару. А затем с каждым днем пакеты с покупками становились все больше и тяжелее. Упаковок картошки в них стало три, потом четыре… А вчера она тащила пакеты в обеих руках, и картошки при ней было уже упаковок семь-восемь.

И не только это. Где-то раз в три дня к ней приходит курьер. Есть такая служба доставки с логотипом, на котором изображена кошка, несущая котенка. Так вот, ее сотрудники всегда очень хорошо относятся к нам, котам. Показывают тайком бирки с данными о доставке, например.

Едва ли они в курсе, что существуют коты-посланники, но, должно быть, чувствуют в нас коллег. Скажем, если забраться в грузовик этой компании, они точно сделают вид, что ничего не заметили, и вообще часто помогают в расследованиях.

Именно благодаря доставщику товара я понял, что Фуми привозят овощи с фермы Ватару. Когда я тихонько следил за ним, он ненадолго поставил коробку на землю так, чтобы я хорошо разглядел наклейку на крышке с данными об отправителе.

Конечно, может, оно так случайно вышло, но я верю: то была сознательная рука помощи.

Видимо, ферма Ватару не только продавала свои продукты через супермаркеты, но и позволяла покупателям заказывать доставку на дом. И Фуми нашла его сайт и принялась жадно заказывать коробку за коробкой. Причем получателем указывала мужа, чтобы Ватару не обратил внимания на знакомое имя.

Скорее всего, так Фуми чувствовала, что тайно поддерживает Ватару, однако это уже перешло границы разумного. Ее муж почти не появляется дома. Детей у них нет. А одному такое количество овощей точно не съесть. Наверное, у нее уже вся кухня ими завалена – особенно картошкой.

«Плохо дело», – цокнул я.

Нельзя, чтобы и дальше так продолжалось. Фуми это на пользу не пойдет. Если я не поспешу вмешаться, она совсем утратит связь с реальностью. Значит, надо поскорее передать ей слова Ватару.

Однако сколько я ни караулил на стройке, мне никак не удавалось передать послание через посредника. Другие жильцы высотки не годились: Фуми мало общалась с соседями и едва ли прислушалась бы к словам кого-то из них. А консьерж кошек терпеть не мог – к нему не подобраться. Я думал насчет сотрудников службы доставки, но, похоже, они постоянно спешили куда-то и не давали шанса коснуться их хвостом.

«Сделаю все сегодня!» – твердо решил я без особой надежды на успех.

В мое убежище за досками проникали лучи света и приятно грели шерстку. Опилки от обработанной древесины парили в воздухе, и какое-то время я праздно ловил их, пока совсем не расслабился.

Говорят, терпение – мудрость. А я как раз поднаторел в пословицах… Радуясь своей эрудиции, я сам не заметил, как начал дремать. Перевернулся на другой бок, чтобы поудобнее свернуться клубочком, и тут впервые обратил внимание на стоящую у стены большую доску. Прямо посреди нее разверзлась круглая дыра – не похоже, что ее сделали специально. Скорее так получилось из-за обрезки материала.

Я не единственный кот, которому хочется влезть в любое попавшееся на глаза отверстие. Коты с легкостью протискиваются везде, куда проходит их голова. Ну, за исключением тех, кто потолстел сверх меры.

Для меня, стройного и поджарого, такая дыра – пара пустяков. Я втиснул в нее голову, а затем ловко подтянул тело и оказался по ту сторону доски. Сон как рукой сняло. Еще какое-то время я с увлечением лазил через дыру туда-сюда, забыв обо всем на свете.

В один из подходов я и заметил, как Фуми вышла из дома.

Некогда прохлаждаться!

Я запаниковал, как бы совсем не провалить поручение, заспешил и из-за этого чуть не застрял в дыре. Конечно, я сразу исправился и с легкостью вышел из положения, но в процессе от перевозбуждения незаметно для себя распушил хвост, где дремала частичка души Ватару. А когда почти закончил маневры, случайно коснулся им той самой злополучной доски.

Души могут вселяться не только в других людей, но и в предметы.

И я поместил послание в ничего не значащий бессловесный кусок дерева. Это полный провал! Однажды потраченный отголосок души уже не вернуть. Придется снова идти на ферму за посланием. Проклиная собственную беспечность – нашел время играть! – я только и мог, что грустно смотреть на Фуми.

– Эй! Принеси-ка еще доску! – окликнул строителя бригадир.

– Ага! – бодро ответил молодой парень и поднял как раз ту, с которой я только что забавлялся.

– А ведь в ней частичка души Ватару… – с досадой подумал я, но что тут поделаешь? Теперь и доску утащили.

Фуми как раз проходила рядом со стройкой. Я втайне надеялся: может, прикоснувшись к доске, рабочий получит хоть частичку послания? Тут бригадир его одернул:

– Ты присмотрись: в этой доске ведь дыры! Совсем у тебя глаз не наметан. Принеси другую.

– Что значит «глаз не наметан»?

– То и значит. Не видишь, что берешь, дурень.

Речь бригадира звучала грубо, но я не понял, правда он сердится или скорее подкалывает парня. Я прислушался. Может, из разговора что-то да выйдет? Фуми как раз стояла рядышком на светофоре, так что наверняка слышит их. Она даже смотрела в нужную сторону – то ли заинтересовалась беседой, то ли разглядывала стройку.

– И вовсе это не так! У меня глаз-алмаз вообще-то!

– С чего вдруг?

– Ну так я ведь потому и пришел работать к вам, что глаз у меня наметан! Я сразу понял: под руководством этого человека я точно стану отличным плотником, уж он-то не подведет! Разве не глаз-алмаз, а?

– Лучше бы ты руками так же хорошо работал, как языком. Подхалим нашелся, – махнул рукой бригадир. Я даже дернулся от резкого движения.

– В общем, глаз у меня наметан, – с улыбкой закончил парень-строитель и пошел за новой доской.

– И что же, все, на кого ты глаз положил, в жизни преуспели?

– Про успех не знаю, но не сомневаюсь, что они все живут счастливо.

– Вот так самоуверенность. Значит, ты гарантируешь, что стройка пройдет по плану и дом получится хоть куда, а?

– Ну, насчет этого не скажу…

Голос плотника вдруг стал тише. Мягкий, свежий ветерок взъерошил мою