извините, шлюхой. Но всё было очень даже романтично и даже загадочно. Один партнёр на пару дней, цветы, шоколадки, одна-две ночи при свечах и всё.

Думая об этом сейчас, я внутренне ухмыляюсь. Если посмотреть с такого ракурса, я всё детство был окружён мужчинами и недостатка в общении не испытывал. Когда мать погибла, погибло и всё, что держало мою иллюзию общества.

Я гляжу на Стоун раздумывая над тем, что хочу сказать. Это сложно. Сложно открыться кому-то. Женщина напротив мне никто, и я даже не пытаюсь проецировать на неё образ моей мамы. Я бы мог рассказать ей только техническую часть, не вдаваясь сильно в свои глубинные чувства. Мне нужно, чтобы она подсказала как избавиться от приступов.

— Мне сказали, что у меня бывает состояние суженного сознания. — выдаю я, растирая запястья.

Стоун приподнимает брови, а затем делает заметку в тетради.

— Кто сказал?

Я сразу отвожу взгляд на стекло сбоку. Как странно, что я его не заметил сразу. Оно почти сливается со стеной.

— Он. — отвечаю я, рвано втягивая воздух.

Стоун молчит пару секунд.

— Как это проявляется?

Я не отрываю глаз от стекла. Что-то в нём есть.

— Мир кажется другим. — снова выдавливаю я. — Более чётким и нереальным.

— Так. И что ты при этом чувствуешь?

Я отрываюсь от лицезрения зеркала и опускаю глаза на руки. Чуть подрагивают.

— Мне страшно. — чуть слышно произношу я. — Но потом всё становится неважным. Как будто я могу делать всё, что захочу, хоть прыгнуть с крыши и взлететь.

Я не вижу лица Стоун, лишь слышу, как скрипит ручка и прогибаются под давлением стержня листы.

— И у тебя обостряется память?

Я хмурю брови.

— Нет, вроде. Я наоборот ничего почти не помню потом.

— И как ты из него выходишь? Или оно само проходит? Расскажи поподробнее, когда это началось.

Чёрт. Если начну, то коснусь темы дяди, а я этого не хочу. Но с другой стороны действительно нужно отследить источник.

Я мнусь, готовя себя к неизвестности. Мне трудно дышать и сердце стучит как при панической атаке, крутит живот.

— В первый раз случилось… — я останавливаюсь, уставившись на стол.

Кажется, меня сейчас вырвет.

— Принести воды? — предлагает Стоун.

Я киваю, она встаёт.

— И позовите Майкрофта. — неожиданно выпаливаю я, широко распахнув глаза. — Пожалуйста.

Стоун пару раз моргает, а затем кивает.

Я остаюсь один в комнате. В углу какое-то движение, но я старательно его игнорирую. Нужно проделать дыхательные упражнения. И я принимаюсь долго вдыхать, задерживать в себе воздух и выдыхать.

Приходит Стоун, за ней заходит сосредоточенный Майкрофт. Я тут же приковываю к нему свой взгляд. Внутри возникает желание подбежать к нему и спрятаться за спину.

Передо мной возникает полный свежей воды стакан. Я принимаюсь пить маленькими глотками.

— В чём дело, Эдвард? — спрашивает у меня политик.

Я вытираю рот рукавом и виновато гляжу на Холмса. Открываю рот, но не знаю, что сказать. Сам ещё не понял почему позвал его.

— Так спокойнее, правильно? — спасет меня Стоун, присаживаясь за стол.

Я смущённо киваю. Верно. Я же сам выдал «Безопасность» на имя политика в опросе ассоциаций.

— Вам стул нужен, мистер Холмс? — между тем интересуется психолог.

— Нет, благодарю. — поджав губы, вежливо улыбается политик и отходит к стене.

Я тру колени, не зная теперь, куда деться.

— Можешь продолжать, Эдвард, если готов. — приглашает меня Стоун.

Мне нужно пояснить всё так, избегая щепетильных моментов и по существу. Учитывая, что голова не перестаёт ныть, сделать это будет весьма затруднительно.

— Ну, вроде впервые это случилось в Румынии. — пожал плечами я. — Но я не знаю почему. Мы там были с Себастьяном Мораном. — я перевожу взгляд на Майкрофта. Он внимательно меня слушает.

— В номер вломились какие-то… — вспоминать это трудно не потому, что больно (хотя и поэтому тоже), дело больше в том, что все воспоминания куда-то растерялись. — наёмники, не знаю. — я делаю перерыв на пару глотков воды. — Мы полезли в окно, но я… просто остановился. — я смотрю на это как бы издалека, и всё кажется картинным. Теперь. — и случилось это. Всё стало неважным, но очень ярким и чётким. По словам Морана, я сам уткнулся в пистолет. — чёрт возьми, прямо как сегодня на слушании. — Ему пришлось убрать этих людей, а я вылез на крышу и просто бродил по ней, потом долго стоял не двигаясь. Я ничего этого не помню. Это всё со слов Морана.

Тишина. Стоун строчит свою запись, Холмс старший задумчиво глядит куда-то на стол.

— Как думаешь, что могло спровоцировать такую реакцию? — спрашивает психолог.

Я пожимаю плечами. Сказал же, что не знаю. Кто из нас тут вообще специалист?

— Может выброс адреналина. — всё же предполагаю я. — Такое больше случалось, когда его не было рядом. — вспоминаю я.

— Опиши поподробнее, что происходило, если можешь.

Я вздохнул. Как же не хочется погружаться в это дерьмо снова. Но с другой стороны, это мне поможет, Майкрофт рядом, и я всё равно уже почти разлетелся на куски.

— Я чувствовал, что его нет рядом. Физически. — я решил взять за основу случай на крыше «Цапли». — Чувствовал одиночество. И может свою уязвимость. Я чувствовал себя голым. Без него.

Сейчас мне стало как-то стыдно говорить об этом. Стыдно перед Майкрофтом. Я метнул на него взгляд и к ужасу обнаружил, что он смотрит на меня. Моё лицо тут же вспыхнуло, захотелось провалиться в ад.

— Доверься нам, Эдвард. — вдруг мягко посоветовала Стоун. — Знаю, тебе это непросто, но так же и жизненно необходимо.

Я вроде доверял Майкрофту. Но я не знал теперь его намерений и мыслей касательно меня. Лишь предполагал. И не самое светлое.

Холмс и я встречаемся глазами. Я отчаянно хочу увидеть в них привычный оттенок, с каким он глядел на меня раньше. Но там лишь холод.

— Может это такая форма паники? — вдруг вдвигаю такое объяснение я. — Или защитная реакция.

— Так. — Стоун подбадривает меня. — Подумай, ты не чувствовал подобного раньше? До встречи со своим дядей.

— Вроде нет.

Прямо такого точно не было.

— Когда ты начал чувствовать одиночество?

Ох, сколько сегодня интересных вопросов.

Я в который раз пожимаю плечами, пряча глаза.

— Ну, — я всё же задумался об этом.

А действительно, когда? Мне было всё равно на всё. Ровно до момента встречи с Джимом в клубе. Он меня что, активировал?

— После того, как встретил его в первый раз.

Я разглядывал свои синяки, не желая поднимать глаз. В мою душу медленно проникал скальпель.

— Что тогда случилось? Что особенного произошло?

Я метнул в