— К тому же, — добавил политик. — Миссис Стоун рекомендовала вернуть тебе привычные условия. Проживания, разумеется. Никаких внеплановых выходов за ворота и обедов с остальными кадетами.

Слова прозвучали жёстко. Я только что был ужасно рад тому, что смогу наконец-то покинуть страшный подвал (обошлось без пыточных допросов), но, услышав тон Майкрофта, я вдруг подумал, что лучше б меня пытали.

Заметив, как мои глаза потухли, Холмс поджал губы, глянул вниз, а затем снова поднял на меня взгляд. Он всегда так делал, когда замечал, что переходит границы, когда становится слишком строг и жесток.

— Ты же понимаешь?..

Холмс не закончил. Он хотел, чтобы я сам сделал вывод. Я пожал плечами и вздохнул.

— Я благодарен, что мне теперь больше доверяют. — я старался скрыть накатившую на меня грусть. — Остаётся лишь надеется, что найдётся способ вернуть то, что было.

Майкрофт снова посуровел. Глядел он теперь куда-то вдаль коридора, его челюсти двигались.

— И я имею в виду не своё место агента, а тебя.

Глаза Майкрофта медленно прикрылись. Он сглотнул. Я наблюдал за его реакцией, вспоминая недавно подслушанное.

— Я не перестану стараться. — неожиданно уверено сказал я. — Иначе мне не выжить.

Политику не нашлось, что на это ответить. Он лишь предупредил, что завтра всё повторится. А ещё он порекомендовал мне поспать.

Я прождал несколько минут прежде чем повернуть ключ в замке. Эта драма может показаться лишней, но иногда что-то действительно трудно сделать сразу.

Внутри было как-то холодно и пусто. Все вещи, кроме техники, были на месте, но тут не было уютно. Я сел на кровать и стал медленно вписывать в свой мозг старые-новые виды. Вот мой стол. За ним я делал уроки ещё с четырнадцати лет, а, нет, тот я сломал, значит, за этим с семнадцати. Там дверь в ванную. Мою первую порнуху я посмотрел именно там. Странно, но это произошло именно после того, как меня отдали в спецшколу со строгой дисциплиной. Я получал замечания каждый день. Каждый. Но всё равно как-то учился. Майкрофт в те времена несколько раз ходил к учителю по экономике, который относился ко мне несправедливо. Он занижал мои оценки, потому что я бесил его своей неусидчивостью. Кажется, Майкрофт его уделал, то есть его уволили, кажется, за некомпетентность.

Почему же меня поселили отдельно? Я вроде говорил, что это устроил Майкрофт. Я был единственным без родителей и под опекой члена руководства. Но может меня таким образом пытались отгородить от других, потому что Майкрофт был в курсе кто я? Лучше не думать так, ведь я не знаю истины.

Я встал с кровати и подошёл к зеркалу. Я не он. Верно?

Я занялся самоанализом, ведь другого не оставалось. Я немного подумал, потом немного разобрал свой шкаф. Странно, но половина вещей мне разонравилась. Потом я постоял у окна и понаблюдал, как подъезжают и отъезжают машины. Мне было не по себе немного из-за того, что я был один, но в общем я чувствовал себя лучше. Стены, окружающие меня, казались мне прочными, ворота там, за окном, непреодолимыми, а один человек, который был где-то рядом, спасением. Я стал петь «Hallelujah». Сначала тихо, себе под нос, потом всё громче и громче. Пусть музыка исцелит мою душу и склеит сердце. Однако когда я невзначай стал вальсировать, я испытал вновь приступ страха. Достаточно.

Мне принесли обед, затем ужин. Я всё думал о том, что со мной будет в случае если всё обернётся плохо. Отправят в тюрьму? В какой-нибудь страшный лагерь?

Ты принадлежишь мне! Ты мой!

Я откинул в сторону свой блокнот, в котором писал всякую чушь. Это были какие-то небольшие записи, типа дневника. Я писал так редко, что смог растянуть эту тетрадь на три года. В этом я особо не писал, так что начал когда мне было пятнадцать.

Сегодня был нормальный день. Исключая момент когда я подрался с Чарли Паркером. Ну, он назвал мою мать шлюхой, а я ответил, что она умерла и имеет его предков на небесах. Он врезал мне первым, а я принял приглашение и даже ответил ему. Мне не снизили уровень наказания за то что не я начал первым, потому что я должен был не отвечать насилием на насилие. На это я ответил, что защищал свою честь и пытался избавить общество от такого придурка как Чарли Паркер. Майкрофта взвали к заведующему по дисциплине.

Даты тут не везде стоят, но я помню, что это было примерно перед Рождеством, и мне тогда пришлось праздновать его в компании Майкрофта (он много дней тогда с работы не вылезал из-за того, что одного посла взяли в заложники в Тбилиси), а это было то ещё удовольствие, ведь Холмс этот праздник не выносит. Почему? Расскажу, если узнаю.

14 апреля. Родительское собрание.

Я не виноват что меня снова отчитали. Шутить про то что мои родители умерли вполне нормально если они твои. Я просто решил использовать методику типа если ты сам будешь шутить об этом и говорить, то другие не будут.

25 мая.

В этом году я заканчиваю школу. Экзамены тут другие. И их много. Выбор профессии для нас не актуальная тема ведь сам факт того, что нас сюда закинули уже говорит о конкретном намерении. Хотя всё же выбор есть. Можно пойти и быть оперативником, можно на другом конце наушника, который носит секретный агент, а можно сразу в управление. Я буду оперативником, то есть действующим агентом. Если я пройду экзамен по физподготовке, то меня определят в новый отряд. Классно.

Дочитав последнюю запись, я вздохнул и взял в руки ручку.

1 июня (а может ещё май. Я не знаю)

Я вернулся. Но не прежним.

Мне пришлось сходить в мед крыло на осмотр. Мне сменили повязки, проверили на наличие новых повреждений. И отпустили. Я лёг спать пораньше, потому что с ног валился, глаза слипались. Лечь в эту кровать было необычно. Она была меньше, твёрже, но… я уронил голову на подушку и рвано выдохнул.

Там, он там, в тёмном углу. Ты думаешь, что в безопасности? Думаешь, тебе кажется? Нет. Он стоит в углу и скоро он подойдёт, а когда он подойдёт, то…

Темно.

Я один.

— Каждый сделанный тобою вздох, каждое твоё движение, каждую разрушенную связь, каждый твой шаг… Я буду наблюдать за тобой.

Перестань. Его здесь нет.

— Каждый божий день, каждое твоё слово,