Брюнингу сформировать правительство, он подчеркнул в своем обращении к политику Центра, «что он [Гинденбург], принимая во внимание трудности в парламенте, не считает целесообразным создавать новое правительство на основе коалиционных связей». Новый рейхсканцлер знал, что в крайнем случае он сможет прибегнуть к тому властному инструменту, в предоставлении которого рейхспрезидент отказал его предшественнику: чрезвычайным полномочиям, предусмотренным статьей 48 конституции. Соответственно с этим Брюнинг выразился весьма недвусмысленно, выступая 1 апреля 1930 г. со своим кратким правительственным заявлением. Его кабинет, заявил он депутатам, является «последней попыткой разрешить проблему взаимодействия исполнительной власти с настоящим рейхстагом».

Предложение СДПГ о вотуме недоверия правительству, вынесенное на голосование рейхстага 3 апреля 1930 г., было отклонено 253 голосами против 187. Своим успехом правительство Брюнинга было обязано тому обстоятельству, что среди немецких националистов верх вновь одержали умеренные силы, сплотившиеся вокруг графа Вестарпа, и представители интересов сельского хозяйства. Но спорные заявления в печати председателя ДНФП Гугенберга содержали настолько резкие выпады в отношении нового кабинета, что никому и в голову не могла прийти мысль, что ДНФП рассматривает себя как часть правительственного лагеря. В результате кабинет Брюнинга должен был считаться с возможностью в любой момент потерпеть поражение при голосовании в рейхстаге. Смотреть в лицо этой опасности с определенным самообладанием ему позволяли только заверения Гинденбурга, которые давали правительству основание полагать, что оно располагает более мощным рычагом власти, чем рейхстаг. Таким образом уже с первого дня своей работы кабинет Брюнинга был еще не открытым, но уже скрытым президентским правительством{408}.

Спустя девять дней после 3 апреля 1930 г., вслед за первой пробой сил в парламенте, последовала вторая. Рейхстаг должен был принять решение по проекту закона о покрытии расходов бюджета 1930 г., который уже был им одобрен в первом чтении 24 марта 1930 г., т. е. еще во время правления Большой коалиции. Чтобы оказать давление на немецких националистов, правительство поставило условием принятия аграрной программы Шиле, включавшей в себя в том числе и кратковременные полномочия на повышение таможенных пошлин на ввоз зерна и скота, одновременное принятие предложений по бюджету. Эта взаимозависимость послужила причиной открытого раскола во фракции ДНФП: 6 депутатов вообще не приняли участие в голосовании 12 апреля; 23 депутата, и в их числе Гугенберг, отклонили предложение правящих партий; 31 депутат во главе с Вестарпом голосовали «за» и тем самым помогли правительству победить с минимальным преимуществом. Голосование в третьем чтении, состоявшееся 14 апреля, прошло по аналогичному образцу.

Два месяца спустя кабинет Брюнинга пережил свой первый кризис. 19 июня 1930 г. министр финансов Мольденхауер подал прошение об отставке, после того как его собственная партия, ДФП, с бесцеремонной резкостью отклонила предложенную министром программу «оказания помощи рейху лицами, получающим твердый оклад»[51], а представлявшее тяжелую промышленность крыло партии потребовало его ухода. Только спустя пять дней Брюнинг смог назвать преемника Мольденхауера: им стал вице-канцлер Герман Дитрих, баденский юрист и крупный землевладелец, который еще во времена Германа Мюллера представлял ДДП в правительстве. Покинутое Дитрихом министерство экономики 27 июня возглавил в качестве уполномоченного статс-секретарь этого же министерства Эрнст Тренделенбург — человек, далекий от партийной жизни, который, вероятно, соответствовал представлениям Брюнинга о «деловой политике», но был не в состоянии помочь правительству укрепить его позиции в рейхстаге.

Июньский кризис правительства пролил свет на серьезность бюджетного положения. Решения о покрытии бюджетного дефицита, принятые в апреле 1930 г., были уже не в состоянии обеспечивать финансовые потребности государства. Серьезные опасения прежде всего вызывала высокая и устойчивая безработица. Повышение взноса страхования по безработице с 3,5 до 4,5 % — соглашение о чем было достигнуто кабинетом Брюнинга 5 июня — решало только малую часть проблем. В результате правительство оказалось вынуждено проводить очередную «реформу»: было принято решение с 1 апреля 1931 г. ограничить обязательства государства выступать заемщиком для Имперского учреждения по посредничеству в сфере занятости и страхованию безработных, до сих пор не имевшие четких пределов, фиксированной максимальной суммой, которая ежегодно отдельной строкой прописывалась бы в бюджете. Дополнительными источниками финансирования этой статьи бюджета должны были также выступить налог на холостяков и бездетных и надбавка к подоходному налогу.

Вызывавший ожесточенные споры чрезвычайный налог, который предстояло платить чиновникам и служащим, в конце концов получил поддержку всех правящих партий. Председатель ДФП Эрнст Шольц заявил, что его партия согласится с введением закона об оказания помощи рейху лицами, получающими твердый оклад, если одновременно будет введен всеобщий, так называемый «гражданский налог». Не будучи прогрессивным, он должен был особенно тяжело сказаться на положении малодоходных домашних хозяйств. Тем не менее 4 июля правительство согласилось с условиями Народной партии, вызвав тем самым бурю протестов со стороны социал-демократов и коммунистов.

Но принятое правительством изменение проекта о покрытии расходов бюджета еще не гарантировало голосования в его поддержку парламентского большинства. 11 июля налоговая комиссия рейхстага голосами ДНФП, СДПГ и КПГ отклонила проект правительства об оказания помощи рейху лицами, имеющими твердый оклад, при этом министр финансов Дитрих заявил, что правительство более не заинтересовано во втором чтении. Переговоры с двумя важнейшими оппозиционными партиями не принесли успеха: немецкие националисты заняли резко отрицательную позицию, в то время как социал-демократы вынесли на рассмотрение ряд компромиссных предложений, с которыми, в свою очередь, не мог согласиться Брюнинг. В основе требований социал-демократов лежал отказ от «гражданского налога» (прозванного в народе «подушной податью» или «негритянским налогом»), от которого ДФП, в свою очередь, не хотела отступиться ни при каких условиях. Таким образом, если бы Брюнинг уступил требованиям СДПГ, распад кабинета был бы неминуем. Когда 15 июля рейхстаг собрался для второго чтения проекта о покрытии бюджетных расходов, парламентский путь разрешения кризиса был практически исключен{409}.

На второй день парламентских дебатов, 16 июля, Гинденбург официально объявил, какие выводы он намеревается сделать из этой запутанной ситуации: он наделит рейхсканцлера полномочиями утвердить программу покрытия бюджета на основании статьи 48, если этого не удастся достичь парламентским путем, а также распустить рейхстаг, в случае если тот примет решение об отмене внепарламентского декрета или выразит правительству свое недоверие. От лица социал-демократов с протестом незамедлительно выступил председатель парламентской фракции Рудольф Брейтшейд, который констатировал, что статья 48 существует для того, «чтобы при известных условиях оказать помощь государству и защитить государство, но не для того, чтобы помочь выйти из затруднения конкретному правительству, которое не может получить в рейхстаге ожидаемое большинство».

Однако развития системы управления государством, основывающейся на чрезвычайном внепарламентском законодательстве, было уже не остановить. После того как рейхстаг 256 голосами против 193 отклонил статью 2 проекта закона о покрытии бюджета, посвященную регулированию помощи