немецком, но всё же отступила: рапира исчезла в том же всполохе чёрной дымки, а удавка прекратила сдавливать шею. Вампирша, с трудом взяв себя в руки, тяжело вздохнула, отошла и села в кресло рядом с опрокинутым столом.

— И чего же ты хочешь? — спросила она, скрестив на груди руки.

— Мести, — коротко ответил я, ощупывая раненое плечо. — Делакруа отнял у меня Эммилию, и я хочу отнять у него его жизнь. Ну и было бы неплохо выбраться из того отстойника, в который я провалился.

— Я могу просто разобрать твои мозги по кусочкам и всё узнать. Мне даже капли твоей крови хватит, — Тоска изучала меня, возможно даже пыталась проникнуть в голову, но чёрта с два я её пущу.

— Но ты так не сделаешь, — не очень уверенно произнёс я.

— Возможно. — наставница продолжала сверлить меня взглядом. — Много же ты хочешь.

— Так информация тоже недешёвая. А ещё, кстати, много чего осталось там, где я был, — я старался давать как можно более неопределённые ответы.

— Мне надо подумать, — она резко встала и направилась к комоду. — Обдумать всё хорошенько, узнать пару важных вещей, чтобы… — Рихтер резко замолчала, глядя в пространство. — В библиотеку пришли рыцари с главой стражи, — Тоска открыла комод и извлекла бутыль с ярко-алой жидкостью. На кровь вроде не похоже, но и на вино не очень.

— Сиди здесь, не высовывайся. Подкрепись, — она протянула мне пузырь с загадочной жидкостью. — Завтра вечером поговорим, — Верена вышла, но вскоре выглянула из дверного проёма. — Кольцо сними, оно сейчас может тебе в минус сыграть. И кулончик свой тоже. Девятые тебя здесь всё равно не найдут, комната скрыта от нежелательных взглядов.

— И приберись там! — бросила Рихтер, поднимаясь по лестнице.

Хозяйка тайной комнаты ушла, а я поступил так, как она и сказала. Снял свою висюльку и колечко Конрада и убрал всё в карман. Нахапал артефактов, увешаюсь ими потом, как рождественская ёлка, меча-кладенца только не хватает. Ну и ещё я бы не отказался от скатерти-самобранки, например.

Решил быть послушным учеником до конца и даже навёл в комнате порядок: поставил стол на место, собрал все бумажки в стопку, ногой сгрёб осколки битых бутылок под кровать, протёр рукавом стол, не забыв перед этим хорошенько поплевать на столешницу, чтобы любимый предмет мебели Рихтер блестел, как радужная форель на солнце. С чувством выполненного долга залез на кровать и устроился поудобнее.

Повертел в руках таинственную бутылку — никаких надписей на ней не было, предупреждающих, что от выпитого в лучшем случае тебя ждёт три дня кровавого поноса, а в худшем — встреча с предками. Если бы Тоска хотела тебя убить, она бы выбрала метод поинтереснее. И то верно, мозг. Откупорив тугую пробку, я вдохнул сладкий аромат, аромат жизни, даже кровь так не пахнет, это было подобно валерьянке для кота. Сделав маленький глоточек, я тут же присосался к бутылке, как пропитой алкаш с тяжёлого похмелья к холодному пиву. Жизненная энергия не просто наполняла меня, она пронизывала и оживляла каждую клеточку моего тела. Слабость и боль улетучились бесследно, даря умиротворение, спокойствие и лёгкую эйфорию. Волшебная жидкость быстро закончилась, но эффект от этого зелья продолжался, и я решил отполировать его ещё и дозой алкоголя. Надо же мне чем-то себя занять, а то с тоски свихнусь, дожидаясь Тоску до завтрашнего вечера. Каламбур так себе. И заодно надо сделать так, чтобы дурные мысли не лезли в голову. Да, мозговитый? Вообще никакие.

Для полного релакса я достал плеер. Мптришник хотел мне забацать песенку «Короля и шута» про марионеток, но я тут же забраковал его выбор.

— Нет, парень, ты мне тут не вангуй и не давай жителю головы пищи для ума.

Долго переключал с трека на трек, пока не нашёл нужную песню.

— Выше кубки, господа! — громко произнёс я, поднимая бутыль.

После спохватился: надеюсь, у Тоски тут шумоизоляция не как у меня в квартире.

'Наполним кубки мы отменной брагой,

Столы придвинем к жаркому огню,

Сегодня пьем за верность и отвагу,

За струны, что о подвигах поют…

Здоровье пьем отчаянных и смелых,

Рожденных днем и ночью побеждать,

Пьем за подруг, за их благое дело —

Любить мужчин и верить, и прощать…

Выше кубки за друзей,

Пьем по-честному, до дна,

Жизнь у всех у нас одна.

Выше кубки за друзей,

Выше кубки, пьем за жизнь,

За тот край, где родились,

Выше кубки! За любовь,

Выше кружки! Меньше слов.

Пьем за львиные сердца.

Выше кубки! Пьём до конца!..' [1]

* * *

Верена, чтобы не выдать своё тайное убежище, не стала выходить через основную дверь, а воспользовалась ещё одним скрытым проходом, который вёл к лестнице на нижние этажи. Таким образом складывалось впечатление, что она пришла оттуда.

Взяв несколько книг, библиотекарша поднялась по ступеням и предстала перед компанией рыцарей смерти во главе с Кейзеком. Ей нравился этот исполнительный и точный вампир, он никогда не задавал лишних вопросов и с работой своей справлялся отлично. Был и ещё один посетитель, которого она вначале не заметила, поскольку тот укрылся от её сенсорики: рослый, крепкий и зеленокожий представитель расы гоблинов — Гунар, верховный смотрящий архимаг этого мира, глава Девятых и академии магов.

— Долго же вы, я вынесла дверь ровно три часа и сорок две минуты назад, — произнесла ровным тоном Тоска, проходя между рядами парт, попутно собирая книги, лежащие на них. — Если бы это было нападением, уже разворовали бы всю библиотеку.

— Прошу простить нас за вторжение, — но мы лишь недавно увидели… — Кейзек задумался, как бы это назвать. — Разруху. Я говорил Императрице неоднократно, что в этом блоке мало стражи, но она и слушать не