– Сумасбродный принц, любитель потусоваться. Куча пирсинга, весь в татуировках. Никогда бы не заподозрила в тебе мятежника.

– Поверь, я и сам не собирался становиться мятежником.

Лидия снова засмеялась, уже громче, и вибрации ее смеха пронизали все тело Рунна, его член напрягся. Так всегда на него действовал ее голос.

– Тогда зачем пошел на риск?

– Сначала из опасения. – Рунн пожал плечами, сражаясь с волной желания. – Кормак меня шантажировал. Пригрозил рассказать Королю Осени о моих телепатических способностях. Но потом я понял, что это… достойное дело.

– Нам будет очень недоставать агента Сильбо. Нам уже его недостает.

– Так ты знала Кормака?

– Нет. Но я знала о том, сколько он сделал для Офиона и для всех, кто не по своей воле оказался застигнутым войной. Он был замечательной личностью. – Лидия взглянула на закрытую дверь. – Его отец не заслуживал такого сына.

Рунн кивнул.

Лидия пристально посмотрела на него:

– И твой отец не заслуживает такого сына, как ты.

Казалось бы, такие речи, да еще в устах Лани, не должны в нем никак отзываться. Но Рунну сдавило горло от искренности этих слов.

– А можно спросить о твоем договоре с Океанской Королевой?

Лидия сжала челюсти.

– Я тогда была молодой. Беременность меня испугала. Но даже сейчас я бы сделала такой же выбор. Ради сыновей.

– Как это случилось? – Рунн взглянул ей в глаза. – Конечно, меня это ни в коей мере не касается, но…

– Их отец не Поллукс. – (Рунн едва удержался, чтобы не вздохнуть от облегчения.) – Я родом из старинной династии оборотней, где мужчины умели превращаться в оленей, а женщины в ланей. У нас есть древние тайные ритуалы. Мы верим в иных богов, нежели вы. Думаю, наши боги появились гораздо раньше, но я никогда не заикалась об этом.

– Попробую угадать: ты участвовала в каком-то тайном ритуале с обязательным совокуплением, после чего и забеременела.

Она выкатила глаза и засмеялась, на этот раз по-настоящему, во весь голос.

– Ты угадал. Это был ритуал плодородия, и проходил он в глубине Альдозианского леса. Из женщин моей семьи выбрали меня. Другая семья выбрала одного из своих мужчин. Мы не знали имен друг друга и кто из какой семьи. Все произошло быстро и не особо интересно. Если там и присутствовала магия плодородия, я ее не ощутила и ничего не могу сказать по этому поводу.

– Ты к этому времени уже была с Поллуксом?

– Понимаешь, Рунн… – Она перевела взгляд на руки. – Отец забрал меня от матери в трехлетнем возрасте. Я помню, как меня увозили, но тогда я ничего не понимала. Только потом, став относительно взрослой, я узнала, что мой отец – чудовище, одержимое властью. Он не стоит и секундного упоминания. Мать даже не пыталась сопротивляться. Этого я не могу ей простить. А я стала ученицей отца. Думаю, он надеялся, что так ранит мать – ведь она узнает, что дочь выросла копией отца.

Она судорожно вдохнула.

– Я проходила соответствующую выучку, плела интриги. В итоге я вошла в число триариев Сандриелы. Для моей семьи это считалось высокой честью. Когда отец выбрал меня для ритуала, я прослужила у Сандриелы уже десять лет. Я виртуозно научилась… развязывать людям языки. И не только людям. Поллукс меня обхаживал. Я принимала его знаки внимания. Мы играли в эту игру, но я еще не решила, пускать ли его в свою постель. И потому отправилась на ритуал.

Рунн при всем желании не мог шевельнуться и произнести хоть слово.

– Через несколько недель я узнала, что беременна. Ребенок, зачатый в результате священного ритуала, считается подарком богов. Мне полагалось помчаться к отцу и сообщить ему радостную весть, но я колебалась. Впервые в жизни. И не знала, почему не могу ему рассказать. Я думала о ребенке, растущем во мне, о том, что вскоре после рождения этот ребенок тоже попадет к моему отцу, и… не могла.

Она заправила за ухо выбившуюся тонкую прядь. Движение было беспокойным, идущим вразрез с ее всегдашней собранностью. Рунну хотелось положить ей руку на плечо, но он не стал этого делать.

– Я знала: пройдет немного времени, и Поллукс, да и остальные тоже, почувствуют запах беременности. Кстати, Аталар тогда тоже служил у Сандриелы. И я подстроила свое похищение и исчезновение. Все выглядело так, будто мятежники Офиона взяли меня в плен. Я не знала, куда бежать и к кому обращаться. Я непрестанно думала о малышах – к тому времени я уже знала, что родится двойня. В мозгу стучала только одна мысль: сделать что угодно, только бы уберечь детей от попадания в руки моего отца. Или в руки Сандриелы. В глубине души я уже тогда знала, каким чудовищам служу. Пожалуй, я это знала всегда. Я не хотела быть похожей на них. И не только ради детей, но и ради себя. И, как говорила, я разыграла свое похищение.

– И тогда Океанская Королева тебя и нашла? – хрипло спросил Рунн.

– Это я ее нашла. Когда я наконец остановилась передохнуть, я вспомнила, о чем говорили некоторые узники… на моих допросах. Они заявляли, что сам океан помогает им. Все это выглядело странным, однако я решила рискнуть. Я явилась на базу мятежников, сдалась им и стала умолять, чтобы меня переправили к обитателям океана.

Рунну было трудно представить состояние Лидии в тот момент, когда жизнь ее детей висела на волоске.

– Высшее командование Офиона с пониманием отнеслось ко мне. Так я оказалась на борту «Коня Глубин». Океанская Королева встретила меня приветливо, однако помощь, предложенная ею, не была бескорыстной. Я могла остаться на корабле, родить и еще какое-то время пробыть с малышами. Но в обмен за оказанное мне покровительство и гарантированную защиту для моих детей я буду обязана вернуться на сушу. Она велела мне придумать убедительную легенду о том, как меня похитили, допрашивали и более двух лет держали в плену. Океанская Королева поставила мне задачу: продолжить двигаться по служебной лестнице, добиться того, чтобы астерии меня заметили, и втереться к ним в доверие. Попав к ним на службу, я должна буду поставлять любые мало-мальски ценные сведения Офиону, а оттуда они будут передаваться Океанской Королеве.

– И за все эти годы ты не могла повидать сыновей?

– Нет. Я и теперь увижу их не раньше, чем Океанская Королева мне это позволит.

– Но это ужасно.

– Зато они в безопасности.

– И ты вынуждена и дальше служить ей?

– Да. Хотя я пыталась спасать мятежников,