почтительно поклонился в сторону епископов ФитцХью и Моргана. – Вскоре появится на свет наш третий ребенок. Однако из-за моего валлийского происхождения и требования автономности для моего народа под предводительством Оуайна Глиндура я не являюсь свободным человеком. Я прошу принять в отношении меня справедливое решение. Почему моих наследников также ущемляют в правах? Неужели вы обречете детей вдовствующей королевы на гонения как потомков человека, гордящегося своей валлийской кровью? Я говорю это потому, милорды, что ради поддержания достоинства вдовствующей королевы и ее детей мне должны быть пожалованы права и свободы, которыми пользуются англичане, находящиеся в этом зале.

Пока Оуэн переводил дыхание, я напряженно всматривалась в лица членов Совета. Они внимательно слушали моего мужа, однако это, конечно, еще не означало, что они с ним согласятся. Все зависело от их решения. На кону стояло то, как дальше сложится наше с ним совместное будущее. Отказ – и мы будем обречены вечно жить в страхе нападения и предательства. Или даже безвременной смерти. Успех – и тогда…

Я не хотела пока что об этом думать. Я мысленно потянулась к возлюбленному, открыв навстречу ему любовь и поддержку, которые были в моей душе; и я знала, что Оуэн почувствовал это, потому что он вдруг слегка напрягся и искоса взглянул на меня.

– Тот факт, что вдовствующая королева замужем за человеком, лишенным прав за преступление, которого он не совершал, унижает ее монаршее достоинство. Как и то, что ее сыновья, сводные братья короля Англии, вынуждены мириться с тем, что их отец перед законом враг государства. Я не совершал никаких преступлений. Не сделал ничего дурного. Под началом сэра Уолтера Хангерфорда я верой и правдой служил нашему доблестному королю Генриху во Франции. И тем не менее меня до сих пор карают за мятеж, в котором я не участвовал.

Глостер поднялся со своего места – это было вполне предсказуемо.

– Вы хотите сказать, будто не поддерживали восстания Глиндура и не поднимали против нас свой меч?

Я затаила дыхание. Это был вопрос с подвохом, и мы его предвидели. Глаза Оуэна вспыхнули опасным блеском.

Нет! Только не отвечайте ударом на удар!

Вспышка быстро миновала, и я вздохнула с облегчением. Моего супруга невозможно сбить с толку.

– Нет, милорд, я не стал бы вас в этом убеждать. Полагаю, что, будь я молод и горяч, я действительно мог бы выступить с Глиндуром против английских войск. Но я не в том возрасте, чтобы бездумно сражаться. Времена изменились. Валлийцы настроены мирно. А я должен помнить о своей жене и детях. Подумайте сами, вышла бы вдовствующая королева за меня замуж, если бы я планировал заговор против ее сына, юного короля? Уверен, что нет. Любой, кто не согласен с этим утверждением, ставит под сомнение преданность и искреннее уважение, которые Ее Величество Екатерина питает к Английскому королевству, хотя сама родилась в другой стране.

В зале повисло выжидательное молчание, напряженная тишина, заглушившая даже шум в моей голове. Нарушить ее предстояло мне, и я заговорила, не вставая с места.

– Я считаю, милорды, что мой супруг имеет право владеть землей. А также носить при себе личное оружие, – как и любой другой мужчина в этом королевстве, – чтобы иметь возможность защитить свою семью от тех, кто, презрев закон, осмелится на нас напасть. Вам следует знать, милорды, что за последние несколько недель мы дважды подвергались нападению вооруженных людей. Дважды наша жизнь была под угрозой.

– Нет! – воскликнул Глостер враждебно.

– Это вопрос, над которым нужно подумать. – В отличие от него, Уорик держался учтиво и дружелюбно. – Однако некоторые могут возразить, что, даже если бы мы в виде исключения и захотели обсудить возможность пересмотра закона в данном конкретном случае, для нас было бы неприемлемо выделять этого человека из числа других, оказывая ему столь великую честь. Человеку, который отнюдь не может похвастаться благородным происхождением…

Сыграно это было просто блестяще. И я от всего сердца мысленно поблагодарила Ричарда.

У Оуэна уже готов был достойный ответ.

– Если вы ищете недостатки в моем происхождении, милорды, то могу сказать…

– Господи, его происхождение! – Глостер снова вскочил с кресла, грозно сверкнув глазами в сторону Уорика, тот же ответил ему благодушным взглядом. Как возмущало меня это пренебрежение герцога к человеку, о котором он ничего не знал. – Достоинство вдовствующей королевы! Вам не кажется, милорды, что мы уже достаточно их слушали? О каком достоинстве может идти речь, если эта женщина вышла замуж за слугу из своей свиты?

– Да, это правда, я был слугой из окружения миледи, – ровным голосом ответил Оуэн. – Это ни для кого не секрет. Что же до моей родословной, то она у меня не хуже, чем у любого из сидящих в этом зале. – Он сделал небольшую выразительную паузу, после чего обратился непосредственно к Глостеру: – В том числе и у вас, милорд.

– Вы что, совсем спятили? – Глостер с негодованием подался вперед и в сердцах стукнул кулаком по колену.

– Нет, милорд, не спятил. Я принадлежу к древнему знатному роду. И имею тому доказательства.

Оуэн жестом указал на отца Бенедикта, и тот, дрожа, как тростинка на ветру, подошел к Глостеру и вручил ему принесенный документ.

– Вы сможете проследить, милорды, – заявил Оуэн, пока Глостер разворачивал свиток и мельком просматривал его содержание, – что семья моя достаточно благородна и находится в прямом родстве с самим Оуайном Глиндуром. Глиндур был двоюродным братом моего отца, Маредида ап Тюдора.

– Родство с предателем английской короны нельзя отнести к достоинствам, – насмешливо бросил Глостер.

– Валлийцы веками сражались за свою свободу, – осторожно заметил Оуэн. – Но мое происхождение не может вызвать нареканий. Моя бабушка Маргарет рождена Ангарад, дочерью Лиуэлина Великого, принца Гвинеда. Во мне и моих детях течет его кровь. Думаю, это самый высокий ранг, о каком только можно мечтать. Я горжусь, что могу называть себя потомком принца Гвинеда. Он потерпел поражение от руки короля Англии Эдуарда Первого, но это не ставит под сомнение благородство его происхождения и законность его верховной власти в королевстве Гвинед.

Сработает ли это? Сможет ли родословная Оуэна повлиять на членов Совета и заставить их пересмотреть свое решение? От волнения я не могла усидеть на месте и потому с трудом поднялась на ноги и встала рядом с Оуэном, не касаясь его. Мы должны были сохранять самообладание.

Уорик, искусно делая вид, будто впервые об этом слышит, взял из рук Глостера свиток с изображением генеалогического древа и заметил:

– Весьма впечатляющий аргумент.

– Я тоже хотела бы кое-что сказать, милорды.

В животе у меня кольнуло, и я напряглась, но заставила себя продолжать спокойно и уверенно,