показал мне, действительно была безвкусна, но в её содержании (я потом прочитал эту книгу) не было ничего оскорбительного. «Вопрос о военной литературе вызывает озабоченность, – телеграфировал я в Хельсинки. – Среди книг Молотова была считающаяся безобидной “На земле Суомуссалми”1. Прочитал её сегодня. На мой взгляд, в ней почти на каждой странице содержится что-либо политически сомнительное или вредное. Правда, вступление в книге датировано 27.1, но опубликована она, конечно, после войны. Прошу серьёзно подумать, что можно сделать, потому что делать что-то надо. Беседы с Вышинским и Молотовым произвели тяжёлое впечатление».

Вскоре пришёл ответ по телеграфу: «“На земле Суомуссалми” неуместна и оскорбительна. Первое издание вышло 11.3. Министерство юстиции сегодня конфисковало нераспроданный тираж. Просим незамедлительно сообщить об этом в НКИД, высказать сожаление и пояснить, что у нас нет литературной цензуры. В других книгах на военную тему, вышедших после мира, вряд ли имеется что-либо оскорбительное, но они в настоящее время изучаются и будут конфискованы, если в них будет найдено что-либо оскорбительное. Пытаемся предотвратить выход военной литературы». Сообщил об этом Вышинскому, который был доволен.

Военной литературы, правда, разного качества, выходило столько, что даже издатели начали считать, что её слишком много. Когда я разбирался в Кремле с этой проблемой, вспомнились слова Бисмарка: «Каждая страна будет отвечать за окна, которые разобьют её газетчики, счёт рано или поздно придёт». Я довольно много прочитал этих книг. По поводу одних применительно к отношениям с Советским Союзом ничего негативного сказать было нельзя. Такой была, например, книга Сииласвуо «Сражения в Суомуссалми»2, в которой отдавалось должное героизму противника. Но в других почти на каждой странице было что-то сомнительное во внешнеполитическом отношении. Вполне понятно, что после всего пережитого мысли авторов облекались в жёсткие и горячие слова, но в Кремле это не помогало.

В числе этих книг была вышедшая в свет до Зимней войны и используемая в школах в качестве учебника по географии Хакалехто-Салмела «Отечество и мир». Последний тираж её был выпущен после Московского мира. «В этой книге во всём, что касается Советского Союза, большие непристойности, – писал я министру иностранных дел. – Ясно, что авторы не знают условий в Советском Союзе и даже не пытаются разобраться в них. Вместо этого они излагают собственные мнения и измышления. Информация в ней устаревшая и неправильная (начиная с количества населения в СССР и городах)». «Что касается книги “105 дней борьбы”, изданной Союзом независимости3, то даже не знаю, что сказать, – писал я министру иностранных дел. – В ней как в старые времена настойчиво повторяется, что мы – форпост западной цивилизации против азиатского варварства и т.п., что очень несвоевременно и не нравится здесь. Ну и всякое другое: например, нарушение Советским Союзом договоров. Восхваляется непобедимость нашей армии, а также говорится, что русские не смогли захватить требуемые ими территории. Об этом и я говорил Молотову на мирных переговорах, на что он ответил: “Если хотите, чтобы мы захватили эти территории, то можем отложить наши переговоры, но после этого условия мира будут другими”. Таким и было фактическое положение. Однако издание, о котором мы говорим, содержит, главным образом, фотографии, и весьма неплохие фотографии, было бы жаль конфисковать его. Так что подумайте, как лучше поступить».

«Что касается других книг, – продолжал я, – то Каарло Эрхо “Сумма”4 о боях в Сумме и Калерво Репонена “На передовой”5 вряд ли могут оскорбить чувства русских. Скорее их можно рассматривать как серьёзное обвинение в адрес нашего военного руководства. Ведь компетентное военное руководство должно было заранее предположить, что великая держава с нескончаемыми запасами может создать именно такой “огненный ад”, какой был на фронте в Сумме 1.2–13.2.1940. Одновременно следовало оценить, какие средства мы должны были выставить, чтобы противостоять ему. Но такие оценки мы сделать не смогли».

«Среди лучших книг Палолампи – “Коллаа выдержит”6. Там, конечно, есть разное, в том числе не очень уместное, но вряд ли оскорбительное для русских. Наоборот, там видно, насколько слабые ресурсы у нас были, и насколько было безнадежным наше положение на реке Коллаанйоки на момент заключения мира.

Я не могу представить, что у нас дома не могут понять, в каком положении мы оказались из-за этой несчастной войны, – таков был мой общий вывод. – Неужели на самом деле добиваются новой войны, после которой не будет ни военных писателей, ни военной литературы».

Попросил нашего военного атташе выяснить, что в Советском Союзе пишут о нашей войне. Мне дали прочитать три статьи в советской военной газете. В них превозносили подвиги советских солдат, но ничего унизительного о финнах не было. В некоторых шутливых стишках, написанных солдатами на фронте, а также в других небольших заметках было кое-что не очень вежливое, но, учитывая время и место написания, этому не стоило придавать значение. В общем, у меня не оказалось пригодных ответных материалов. В одной из бесед Вышинский сказал: «Уважение героев – совсем другое дело. Это обязанность каждого народа. Но сейчас речь идёт не об этом». Это были правильные и красивые слова. После того как военная литература стала издаваться по особому разрешению и после проверки, это печальное дело было завершено.

Кое-кто, может быть, скажет, что Кремлю не стоило уделять финской военной литературе столько внимания, но, тем не менее считаю, что замечания Кремля имели основания, хотя и могли бы быть сделаны не в столь острой форме. Публикация подобных книг летом 1940 года продемонстрировала полное непонимание в Финляндии своего положения и сопряжённых с ним опасностей. По требованию Кремля правительству пришлось прибегнуть к жёстким мерам.

6 ноября по случаю годовщины революции президент Калинин выступил с докладом, в котором затронул войну с Финляндией. Силы природы, непроходимые леса и болота, глубокий снег и почти 40-градусный мороз – всё было в Финляндии против советских войск, говорил он. Но наши солдаты показали, что для них нет преград. Через три месяца Финляндия была вынуждена подписать Мирный договор на условиях Советского Союза. «Ещё не появился историк этой войны, – говорил он, – и в Советском Союзе слишком мало писалось о великих и героических подвигах советских войск и гражданских лиц во время войны с Финляндией. Буржуазная печать, пишущая за деньги, возводит клевету на Красную Армию». Калинин добавил, что военные представители Советского Союза в печатном слове дадут правильную картину о финской войне. «Думаю, что выступление Калинина о войне с Финляндией связано с финской военной литературой, о чём в последнее время много говорили», – писал я в телеграмме в