Ладогу было доставлено лишь 9800 тонн продовольствия. Вокруг Волхова и Гостинополя навалены были горы продовольствия, все больше кораблей и барж топили нацистские самолеты, несмотря на все обращенные к Жданову просьбы получше прикрыть доставку истребителями.

Ситуация стала настолько критической, что 13 октября председатель Ленсовета Попков был направлен в Новую Ладогу, чтобы попытаться навести порядок. Он прибыл, когда немцы варварски бомбили порт и склады. Всех, кто занимался доставкой продуктов, собрали на митинг, Попков говорил с пафосом:

«Вы знаете, что в Ленинграде норма снижена в третий раз. Рабочие получают 400 г, служащие и дети по 200. 400 г нашего хлеба – это чуть больше 500 калорий… Я ни в чем вас не стараюсь убеждать, но дело обстоит так: если еще несколько дней не будет доставлено через Ладогу зерно, Ленинград не получит ни грамма хлеба. Военный совет фронта, флот, партийный комитет и городской совет поручили мне сказать вам, что сейчас жизнь Ленинграда в ваших руках».

Призыв подействовал. Нечеловеческими усилиями помехи были преодолены, и 5000 тонн продовольствия доставлены через озеро в Осиновец. Одновременно 12 тысяч тонн муки, 1500 тонн крупы и 1000 тонн мяса были отправлены из Гостинополя в Новую Ладогу, чтобы там ожидать отправки в Ленинград. Но затем грянули жестокие осенние штормы, сумевшие, почти как немецкие наступления, помешать перевозкам.

Одно из тяжелейших несчастий произошло 4 ноября, когда немецкий «юнкерс» атаковал канонерку «Конструктор» на пути из Осиновца в Новую Ладогу. На палубе было полно беженцев, главным образом женщины и дети. От одной бомбы капитан увернулся, но затем корабль был подбит и затонул. Погибло 204 человека, включая личный состав – 34 моряка.

Но перевозки через Ладожское озеро подошли к концу – 15 ноября Ладога покрылась льдом. Исключением явились несколько последних переходов, которые до 30 ноября сумели совершить ладожские канонерки, доставив еще 800 тонн муки.

В целом через озеро было доставлено 24 097 тонн зерна и муки, а также 1131 тонна мяса и молочных продуктов; за 65 дней перевозок – запас на 20 дней. Общее количество доставленных в Ленинград грузов – 51 324 тонны, разница приходится на боеприпасы. В тот же период из города вывезли через Ладогу около 10 тысяч тонн первоочередных подлежавших вывозу материалов и 33 479 человек. Так внезапно и неожиданно началась блокада, что на ленинградских станциях застряло огромное количество ценностей – промышленных, военных и художественных, которые уже погрузили в поезда, но не могли вывезти. Подсчет этих грузов после блокады выявил следующие данные: 1900 вагонов, загруженных сокровищами искусства, книгами, научной аппаратурой, машинами. Еще 227 вагонов с военными запасами, которые вывозил Наркомат обороны. В целом из Ленинграда в период с 29 июня до 29 августа должны были вывезти 282 поезда с грузами, сюда в том или ином объеме входили также 86 заводов. Но огромный Кировский завод не был вывезен, лишь после падения Мги Жданов вызвал в Смольный адмирала И.С. Исакова и приказал начать отправку оборудования на Урал. Осуществить операцию пытались с помощью скудных плавсредств и портов Ладожского озера и того воздушного транспорта, который можно было получить. Вновь и вновь немецкие самолеты наносили удары по ладожским кораблям, и к концу навигации незатопленными остались только 7 барж. Погибли 6 небольших пароходов и 24 баржи[164].

Начался ноябрь. В Ленинграде имелся запас муки на 15 дней, крупы на 16 дней, сахара на 30 дней, жиров на 22 дня, мяса почти не было. Мясо доставляли самолетами весьма немного.

«Все понимали, что продовольствия оставалось мало, так как нормы выдачи сокращались, – писал Павлов, – но истинное положение знали только семь человек».

Два партийных работника, пользовавшиеся доверием, вели учет всех поступлений продовольствия в Ленинград. Общие цифры были известны лишь строго ограниченному кругу лиц из состава военного командования и Павлову.

Приближалось 7 ноября, годовщина Октябрьской революции, большой советский праздник. Этот день празднует вся страна – застолья, вино, водка, жирные индейки, молочные поросята, заливная осетрина, запеченный окорок, гуси, колбасы. Время веселья, развлечений, застолья, изрядной выпивки.

Но только не в 1941 году. В Ленинграде вместо света и тепла – холод и мрак. Все теперь постоянно голодают. И 7 ноября не исключение. Павлову нечего было выдать людям из городских запасов. Для детей он умудрился изыскать 200 г – половину чашки – сметаны и 100 г – две столовые ложки – картофельной муки. Взрослым некоторым выдали 5 соленых помидорин и немногим – пол-литра вина и несколько шоколадных конфет. На Васильевском острове к магазину тянулась очередь, женщины ждали, когда выдадут вино. Немецкий снаряд ударил в середину очереди, людей разорвало на куски. Проходивший мимо военный по фамилии Захаров, только что вернувшийся с фронта, ужаснулся тому, что увидел: уцелевшие женщины, пробираясь через месиво погибших, стали снова строиться в очередь в страхе, что упустят свой паек.

Евгения Васютина, обменяв 200 г хлопкового масла на литр керосина, испекла на праздник лепешки из гороховой муки. У нее также было 4 конфеты. Работа на ее фабрике закончилась рано, в 5 часов. Она уселась возле громкоговорителя, предполагалось, что будет выступать Сталин. До 10 часов 30 минут вечера играла музыка, потом объявление: речи вечером не будет, слушайте в 6 утра. Ложась в ледяной комнате спать, она чувствовала себя обманутой.

Немцы готовились к 7 ноября. На город изо дня в день сыпались листовки:

«Сходите в баню и наденьте белые платья. Съешьте погребальные блюда. Ложитесь в гроб и готовьтесь к смерти. 7 ноября небо станет ужасным – от взрывов немецких бомб».

Не впервые немцы призывали женщин Ленинграда надеть белые платья. В страшные августовские дни, когда тысячи людей работали за городом на строительстве укреплений, нацистское радио предлагало женщинам надеть белые платья – чтобы нацистские бомбардировщики видели и не нападали на них. Сотни доверчивых бабушек накинули белые шарфы на голову, белые платки на плечи, став отличной мишенью для низко летящих «юнкерсов», расстреливающих их в траншеях из пулеметов.

Ленинградское командование было уверено, что нацисты особым образом отметят 7 ноября. Теперь для налетов на Ленинград у них было отборное формирование бомбардировщиков – эскадрилья Гинденбурга. С целью парализовать действия немецкой авиации в день праздника 7 ноября небольшая группа советских штурмовиков осуществила 30 октября и затем 6 ноября упреждающие удары по близлежащим нацистским аэродромам. Установили ночное воздушное патрулирование над городом. 4 ноября ночью произошла удивительная схватка: молодой летчик Алексей Севастьянов протаранил немецкий бомбардировщик «Хейнкель-111», который со страшным взрывом рухнул в центре города в Таврическом саду. Оба летчика спустились на парашютах, толпа на