Он продолжал говорить еще несколько минут, пока не услышал, что она повесила трубку. Тогда он ухмыльнулся, отошел от телефона и весело принялся за работу.

В этот день он пропустил обычный обед в клубе и вернулся домой часов около шести. Насвистывая, развел огонь в камине, отдал честь холодному пирогу с бараниной, запил его виски, затем умылся, причесался, накинул новый клетчатый халат и сел читать газету и ждать.

Время от времени глаза его обращались к часам на стене. Порой шум автомобиля на улице заставлял его настороженно выпрямляться в кресле. По мере того как стрелки описывали круг за кругом, его гладкий красивый лоб все больше хмурился, но в девять часов резкий звонок у двери заставил его поспешно вскочить.

Лаура вошла с какой-то нервной стремительностью. На ней было непромокаемое пальто и старая коричневая шапочка, плотно обтягивавшая голову, ботинки были забрызганы грязью. Джо подозревал, что она шла пешком всю дорогу от «Хиллтопа». Она была очень бледна.

– Как видите, я пришла, – объявила она с горькой враждебностью, держа руки в карманах пальто и напряженно выпрямившись. – О чем вы хотели говорить со мной?

Джо не пытался даже подойти к ней. Он не поднимал глаз от пола.

– Я рад, что вы пришли, Лаура.

– Ну, а дальше что? – спросила она все тем же сдавленным голосом. – Вы бы лучше сразу сказали, что вам надо. Я не могу оставаться тут долго.

– Присядьте, – попросил он с братской нежностью, – не можем же мы разговаривать стоя. Вы утомлены, у вас совсем замученный вид. – Он тактично отвернулся и помешал угли в камине, так что пламя снова ярко вспыхнуло.

Лаура наблюдала за ним с холодной иронией, затем со вздохом усталости упала в кресло. Сказала с горечью:

– У меня не было ни одной спокойной минуты с тех пор, как я ушла в последний раз из этой проклятой комнаты.

– Я знаю. – Джо сел на свое место с самым невинным видом и стал смотреть в огонь. – Но ведь мы не могли предвидеть то, что случилось, Лаура. Как мы могли это предвидеть?

– Каждый раз, как я на него взгляну… – Рыдание перехватило ей горло. – Каждую минуту… Он меня теперь не выносит. Вы это заметили, да? Ему как будто тягостно, когда я подле него. Он уехал в Борнмаус, в дом отдыха, и просил, чтобы я с ним не ездила. Так мне и надо, поделом мне! О боже, как я ненавижу и презираю себя!

Джо промычал что-то сочувственное.

– Молчите! – вскрикнула Лаура. – И вас тоже я ненавижу и презираю.

– Не следует, чтобы Стэнли узнал что-нибудь о нас, – сказал Джо тоном увещания. – Ничего решительно он не должен знать.

– Еще бы! – Она повернулась к нему с жесткой насмешкой. – Ведь вы-то не собираетесь ему рассказывать, а?

– О нет, – отвечал он странным тоном, встал и, подойдя к буфету, смешал крепкое виски с содовой. – Нет, если вы будете со мной заодно, Лаура. Выпейте-ка это, у вас совсем больной вид.

Она машинально взяла стакан, продолжая пристально глядеть на Джо.

– Что это значит – быть «заодно с вами»?

– Ну… мы должны быть друзьями, Лаура. – Он отхлебнул из своего стакана, хмуро размышляя о чем-то. – «Со всеми в дружбе» – вот мой девиз, я человек миролюбивый. Подумайте, как неудобно было бы, если бы вдруг все открылось. Ни Стэнли, ни нам от этого лучше бы не стало. Стэнли я теперь нужен на заводе. У меня имеются разные проекты насчет расширения, слияния… Да вот только на днях я вел переговоры с Джимом Моусоном из Тайнкасла. Вы, верно, его знаете, это один из самых крупных дельцов в Тайнкасле. И если Моусон, Стэнли и я соединим усилия, то вы представить себе не можете, как мы могли бы реорганизовать завод. Мы превратили бы его просто в золотое дно!

– Понимаю, – прошептала Лаура. – Я вижу, чего вам надо. Вы мною пресытились. А теперь хотите воспользоваться тем, что было между нами…

– Лаура, ради бога, как вам не совестно! Это верх несправедливости. У меня же абсолютно честные намерения. Мы будем работать компанией, – на всех хватит, тут можно загребать кучи денег!

– Денег! Вы ни о чем другом, кроме денег, не думаете. Жалкий человек!

– Я не более как человек, Лаура. Все мы слабые люди. Оттого я и не устоял перед вами.

– Перестаньте! – оборвала она свирепо.

Он замолчал. Лаура выпила виски. Оно ее подкрепило. «Джо, по крайней мере, практичен во всем, что делает», – подумала она и с ненавистью посмотрела на него. В течение всех этих недель она ненавидела его, вспоминая его шутливость, вульгарность, ненасытный эгоизм, физическую грубость. И все же вынуждена была скрепя сердце признать, что он, в сущности, не хам. И он красив, удивительно красив. У него прекрасное мускулистое тело, пленительные карие глаза. И она научила его кое-чему – одеваться, следить за собой, быть чистоплотным. В известном смысле он был ее созданием.

– Вы на меня все еще сердитесь, Лаура? – спросил он смиренно.

– Я о вас просто не думаю.

Пауза. Лаура бесцеремонно протягивает свой пустой стакан:

– Налейте еще. Думаю, что заслужила второй.

Джо поспешно налил ей виски, вздохнул:

– А я очень много думал о вас все это время. Мне вас недоставало.

Она отрывисто засмеялась и проглотила свое виски с таким видом, как будто оно очень горькое.

– Лжете. Путались, верно, с другой, пока меня не было… Пока я ухаживала за человеком, которому я противна, человеком, который контужен и весь высох, вы спали с другой женщиной. Ну, признавайтесь!

– Я говорю правду, – с серьезным видом лгал Джо.

– Не верю, – возразила Лаура, но сердце у нее все же екнуло. – И, во всяком случае, это не имеет значения. Слава богу, я снова стала прежней. Мне все равно, будь у вас хоть сто любовниц. Теперь я всю себя посвящу Стэнли.

– Знаю, Лаура, – сказал он. – Но давайте останемся друзьями. – Он потянулся, чтобы взять у нее пустой стакан, но вместо этого взял ее за руку.

– Как вы смеете, как вы смеете! – Она вырвала руку. Глаза ее наполнились слезами, она вдруг заплакала.

– Только друзьями, Лаура, – умолял Джо. – Просто добрыми товарищами.

– Как вы можете так мучить меня? Разве я мало пережила? Я ухожу… ухожу. – Она встала, как слепая, и в тот же миг руки Джо обвились вокруг нее, ласково удерживая, крепко и уверенно обнимая:

– Ты не можешь так