потом прокричим «ура» мистеру Стэнли так, чтобы стены задрожали!

Наступила тишина – и затем женские голоса выразительно запели «Боже, храни короля». Вышло очень трогательно. И Джо прослезился.

Попросив Бога хранить короля, они прокричали «ура» мистеру Стэнли, потом Джо, потом всем вместе и с почти религиозным рвением принялись за работу – готовить шрапнель, бомбы и восемнадцатифунтовые гранаты.

А Джо повел Стэнли коридором в контору. Но они ушли недалеко. На полдороге в коридоре стоял колоссальный снаряд. Его изготовил не Джо, как ни лестно было бы ему готовить такие снаряды, – это был подарок Джо от Джона Ратли, старого Ратли из Ерроу, заседавшего вместе с Джо в Комитете военного снабжения. У Ратли был громадный завод, и он выпускал громадные снаряды. Джо весьма гордился этим великолепным семнадцатидюймовым подарком, знаменовавшим собой многое, а в первую голову – то, что они с Джоном Ратли теперь в некотором роде друзья. Снаряд Джо поставил на красиво отполированную деревянную подставку, и он стоял здесь, сверкающий, гигантский, в немом экстазе поднимая к небу свою верхушку.

Снаряд-то и задержал Стэнли. Стэнли уставился своим застывшим взглядом на этот громадный цилиндр. Джо с нежностью шлепнул ладонью по головке снаряда:

– Красота, не правда ли? Я его окрестил «Кэти».

Мистер Стэнли молчал, но какой-то мрачный огонек мерцал все сильнее и сильнее под затягивавшей его взгляд пленкой.

– Жаль, что у нас не готовят такие крупные снаряды, – заметил Джо. – Это тоже дает чертову уйму денег. Ну, однако, идемте в контору. Там я задержал Добби и Моргана, и мы с ними потолкуем.

Но мистер Стэнли не двигался с места – он не мог пройти мимо снаряда, он все смотрел и смотрел на него. Это был такой же снаряд, как тот, что взорвался там, на фронте, и засыпал его. И душа Стэнли содрогнулась от ужаса перед этим снарядом.

– Да идемте же, – нетерпеливо торопил его Джо, – вы знаете, что нас ждут.

– Я хочу домой! – Голос Стэнли звучал очень странно, и он начал пятиться от снаряда.

«Господи Иисусе, – подумал Джо, – опять с ним это начинается».

Он взял Стэнли под руку, чтобы провести его мимо снаряда. Но Стэнли не мог решиться пройти мимо; кожа на его лбу судорожно двигалась, в глазах запрыгал скрытый до тех пор под пленкой смертельный ужас. Он шепнул, задыхаясь:

– Пустите. Я домой хочу.

– Ведь вы в безопасности, Стэнли, – сказал Джо. – Успокойтесь же! Теперь вы в безопасности. Не укусит вас этот снаряд, он даже не начинен. Будьте же рассудительны, Стэнли, голубчик!

Но Стэнли не в состоянии был внять голосу рассудка. Весь его рассудок вышибло вот таким же точно снарядом во Франции. Его лицо быстро, судорожно дергалось, и жутко было видеть страх, прыгавший в его глазах.

– Мне надо домой! – Он едва говорил, из-под застывшей мертвой маски проступили невообразимая мука и возбуждение.

Джо покорно вздохнул:

– Ладно, в таком случае поезжайте домой, Стэнли. И не расстраивайтесь, пожалуйста.

Джо не хотел допускать сцены здесь, на заводе, особенно после того, как все так хорошо сошло. Не выпуская руки Стэнли, он с самым любезным видом проводил его обратно через цех. Улыбка Джо показывала, что все в порядке. «Мистер Стэнли просто еще не совсем окреп, только что из госпиталя, сами понимаете… Ну, разумеется, в этом все дело», – говорила его улыбка.

Автомобиль со Стэнли, сидевшим очень прямо на заднем сиденье, уехал в «Хиллтоп», а Джо, послав ему вдогонку последнюю дружескую и успокоительную улыбку, вернулся к себе в кабинет. Там он заперся и закурил сигару. Сидел и курил с сосредоточенным видом. Сигара была хорошая, но Джо о ней не думал. Он думал о Стэнли.

Сомнений быть не могло – Стэнли окончательно «выдохся». Джо стало ясно в первую же минуту, как он увидел Стэнли на вокзале, что эта контузия серьезнее, чем он воображал. Пройдет много месяцев, раньше чем Стэнли опять станет нормальным человеком, – если это вообще когда-нибудь будет. Пока же ему, Джо, придется более чем когда-либо вникать во все дела завода. И вряд ли было бы справедливо, если бы он не получал для себя при этом немного больше дохода, чем до сих пор. Да, вряд ли это было бы справедливо!

Джо внимательно смотрел на горящий кончик сигары и усиленно раскидывал умом. В настоящее время он кладет в карман около двух тысяч фунтов в год «на круг», как сказал бы Джим Моусон. Но ведь это гроши, попросту гроши! Надо подумать о будущем. И, боже, какой ему теперь представляется случай упрочить это будущее – запустить руку куда следует, еще глубже, о да, глубже, чем когда бы то ни было! Да, придется навести некоторый новый порядок на заводе Миллингтона. Так сказать, реорганизовать все… Вот именно – реорганизовать! Это идея.

Облизывая губы, Джо потянул к себе телефонную трубку, позвонил Джиму Моусону. Никогда еще его так не радовало знакомство с Моусоном и уверенность в его содействии. Продувной парень этот Джим, умеет и организовать дело, и лавировать так, чтобы не попасть в беду.

– Алло, Джим, это вы? – Джо постарался изложить Джиму все в надлежащем освещении. – Если бы вы видели беднягу, Джим, вам бы это душу надорвало! Он в полном рассудке и все такое, он так же нормален, как мы с вами, но у него что-то с нервами. Контузия, понимаете? Да, да, Джим, контузия… Верно, Джим, вы меня поняли.

Он помолчал, слушая, что говорит Моусон, потом сказал:

– Значит, завтра вечером у вас, Джим? Знаю, знаю, что спешить не следует… Ну разумеется, я знаю Снэга, встречал его у Востока. Ведь это тот, что вел знаменитое дело о контракте?.. Да, конечно… О, черт возьми, Джим, за кого вы меня принимаете?.. Теперь слушайте… да, правда, по телефону не стоит… разумеется… Как здоровье супруги? Это шикарно, Джим! Честное слово, шикарно! Ну хорошо, старина, пока до свидания!..

Джо повесил трубку, но только на одну минуту, – снова его большая рука потянулась к аппарату. Он позвонил Лауре в «Хиллтоп» и заговорил спокойным, сочувственным, рассудительным тоном:

– Мне необходимо потолковать с вами, Лаура. Честное слово, это необходимо. И какой смысл вам держать себя так, Лаура? Конечно, мне понятны ваши чувства, я вас не осуждаю, но все мы только слабые люди, не правда ли, с этим надо мириться. Да, да, браните меня, сколько хотите, – признаюсь, я это заслужил, – но, ради бога, наладим отношения. Мне нужно вас видеть, без этого не обойтись. Что? Хорошо, хорошо, я не могу заставить