Шрифт:
Закладка:
«Ничего у меня нет, только что лагеря…»
Рассказывают, как одного игумена из Вологодской области назначили наместником монастыря св. Димитрия Прилуцкого. Не хотелось ему брать на себя административные функции, и он поехал в Верхне-Никульское за советом к о. Павлу. Открывает дверь сторожки — а там в полумраке стоит отец Павел и держит в руках икону. Игумен подходит ближе под благословение и видит, что о. Павел благословляет его иконой преподобного Димитрия Прилуцкого.
Для многих встреча с отцом Павлом была настоящим ошеломлением. В соседнем Пошехонском районе приезжая семья москвичей ремонтировала храм — отец и сын полностью крышу перекрыли.
«И настолько был я рад, — вспоминает священник, — что не знал, как их отблагодарить. Они мне говорят:
— Для нас лучшая награда, если ты нас к отцу Павлу свозишь.
И мы поехали.
Что было удивительно, когда мы подошли к сторожке, дверь открывается, и батюшка кричит:
— Сашка, заходи!
Сашка — это который крышу крыл. А он здесь впервые. И стоял он ни жив ни мертв — настолько был поражен. Думал, что я сказал».
Конечно, духовными очами отец Павел видел больше, чем телесными. Но он любил и земной мир с его снегопадами и дождями, цветением трав и прилетом грачей, с его радостями и огорчениями, курьезами и нелепостями… Об этой земной любви свидетельствуют его дневниковые записи, которые батюшка вел, пока позволяло зрение…
«11 мая 1963-го года 1/2 11-го ночи П.А. Юдин купался в заливе. Почему? Сам не знаю. Вернее всего, набрело».
«6 мая н/ст. 23 апреля ст./ст. 1965 г. Георгиев день.
Страшная стужа. Навалило снегу добела, и во весь день не растаял. Грачи сидят на гнездах, все согнулись от холода. Дома без печки тоже иззябнешь, не помню такой весны, к чему это? Может, май холодный, дак год хлебородный, давай Бог. Ведь и птички не поют, все от холода».
«20 апреля — 3 мая 1966 г. У грачей вылупились робята, орут на всю березу».
«10–23 ноября выпал первый, но сырой снег, а на улице тепло-тепло, знамо поди растает, да уж вроде бы и не надо таять-то».
«12 марта н/ст. 1967 г. Сегодня видел скворцов, но а грачей ощо не видал».
«5 мая. Пятница. У грачей появились птенцы, на улице очень тепло, всё зазеленело. Слава Тебе, Господи! Прожили зиму».
«Сроду не слыхивал, чтобы человеку можно потерять штаны с себя, но слыхал и даже видал 23/ѴІ — 1967 г.».
«24 августа. Четверг, первая холодная ночь, даже чуть ли не заморозок».
«1968 год. 20 октября н/ст. Воскресенье. Снегу навалило — стрась, на улице стужа — беда, но думаю, что это ощо не зима, а замерек, кто летом деньги не берег, вот оно и дает знать, где раки зимуют».
«11 мая 1969 г. Воскресение, у грачей появились детишки и слыхал пение соловья, но ищо холодновато».
«1971 год. 7 ноября н/ст. Воскресенье, с утра целый день валит снег, мелкий, но довольно спорый, всю землю покрыл нагусто. Зима, дай Бог».
«14 марта н/ст. 1974. Четверг. Был обыденкой в Рыбне и первый раз в жизни ничего не купил, в магазинах и на рынке всего изобилие, и деньги были полторы сотни, а ничего не купил, что-то ничто не интересует, а почему? Да потому что идет семой десяток годов-то, отынтересовался. Сыт, обут и одет, и Слава Тебе, Господи.
Между прочим, купил булку за «гривенник» и на ходу съел. Вот и все».
«17-го марта 1974 г. прилетели грачи, но холодно».
«27 марта ст./ст. 1974 года. Вторник, на улице — как середозим, навалило снегу и морозит. Бедные, бедные грачи, сидят съежились, даже и не орут. Сварил два ведра картошки, моментально склевали, чем-то надо ищо кормить? Аух».
… И так близко подходит чудесное
к покосившимся старым домам…
Никому, никому не известное,
но от века желанное нам.
Глава XVII. «Не бойся сильного грозы…»
Последние дневниковые записи в батюшкиных тетрадях относятся к концу семидесятых — началу восьмидесятых. «1978 год. 17/30 сентября. Суббота, целый день валит мокрый снег, землю покрыло добела. В полдни похраняли трагически погибшего председателя колхоза «Великово» Смирнова Александра Иваныча, 38 лет, разбился на машине, перелом позвоночника. Аух».
Отец Павел всегда очень уважительно относился к труду колхозников, не обращая внимания на советскую идеологию — ведь это тот же крестьянский труд. Ладил с колхозным начальством, с председателем. Как-то раз выдался неурожайный год, все переживали, какая картошка уродится, как успеть собрать ее при такой-то погоде. Отец Павел говорит прихожанам:
— Старухи, свою картошку собрали, идите помогать колхозу.
И всё повторял:
— Мы спим, а хлеб-то едет к нам. Так верующие они или неверующие, коммунисты или не коммунисты, спаси их Господи, что нас кормят.
«На хлеб-то молиться надо, каким трудом эта пшеничка достается», — говорил батюшка.
В Троицкой церкви отпел он многих партийных начальников, «верующих и неверующих», как вспоминает его духовный сын: «Один раз был такой случай. Эконом Троице-Сергиевой Лавры, мой одноклассник, архимандрит Спиридон, давно горел желанием приехать к батюшке. И вот мы с ним отправились. Я когда ехал, обычно гостинцы вез — все-таки в деревне и столько паломников, а он всегда всех кормит с одного стола. А
