Шрифт:
Закладка:
Основными вопросами на переговорах были перевозки боеприпасов и военнослужащих, использование советских поездов и их число, контроль за поездами, а также срок действия договора.
С нашей стороны сначала были попытки исключить боеприпасы и свести дело к перевозке только обычных грузов. Русские, естественно, с этим не согласились. Они не приняли также наше предложение о разрешении перевозить лишь военные грузы, необходимые для строительства постоянных оборонительных сооружений. На практике, однако, провести различие между подобными грузами было бы крайне сложно.
Самым важным был вопрос о перевозке военнослужащих и о разрешенном количестве поездов. По первоначальному предложению русских по территории Финляндии могло передвигаться неограниченное количество поездов, в каждом из которых могли находиться сотни военнослужащих с вооружением. Вначале мы вносили различные предложения: ограничить перевозки лишь пассажирами в гражданской одежде; пассажирами могут быть только военнослужащие без оружия, причём оружие перевозилось бы в другом поезде; ограничить количество военнослужащих в поезде, например, до 50 человек. Русские не принимали наших предложений. Они согласились лишь на то, чтобы военнослужащие были без оружия, а оружие находилось бы в другом вагоне, но в том же поезде. Позднее они отказались зафиксировать и это предложение в письменной форме, сочтя устное обещание достаточным. Что касается количества поездов, то сначала они были согласны на одну пару поездов в сутки в обоих направлениях, но вскоре резко потребовали две пары.
Финское военное руководство серьёзно подчёркивало, что может быть разрешена перевозка только военнослужащих без оружия, причём оружие должно находиться в другом поезде, а также должна быть установлена верхняя граница перевозимых безоружных военнослужащих и охраны поездов. По этим важным для нас вопросам никак не удавалось прийти к согласию. Особенно сложными были конец июля и начало августа. Правительство предоставило нам право действовать свободно для достижения решения по собственному усмотрению, а президент Финляндии в начале августа дал нам полномочия принять соглашение на той основе, которая будет выработана в ходе переговоров. Однако перевозка военнослужащих с вооружением была настолько сомнительным делом, что мы не воспользовались этими полномочиями. 9 августа получили из Хельсинки телеграмму: «Ничего не можем поделать, если переговоры провалятся. Не можем согласиться на перевозки вооружённых войск. Если русские отступят от своей ранее заявленной позиции (имеется в виду выше изложенное новое требование русских на две пары поездов в сутки вместо одной, а также их отказ от письменного обещания перевозить оружие в отдельном вагоне, даже в том же самом поезде), то выдвигайте требование на перевозку оружия в другом поезде, а также заявите об отказе во второй паре поездов». На этом переговоры были прерваны, переговорщики вернулись в Хельсинки, и я вместе с ними.
Дали согласие на использование российских поездов. Согласились также на использование российских локомотивов, поскольку в ином случае русские всё равно не взяли бы на себя ответственность за техническую сторону, и такая ответственность лежала бы на финских железных дорогах. Разногласия касались вопросов охраны во время перевозок. Мы предложили пломбировать как пассажирские, так и товарные вагоны, русские категорически отказались. Попробовали получать подтверждение численного количества русской охраны и персонала поездов, но и это не встретило понимания. Зато русские согласились с тем, что на станциях может выходить с поезда только этот небольшой персонал. За поездами будут наблюдать находящийся в локомотиве финский сопровождающий и проводник. Предложили заключить соглашение на два года с автоматическим продлением, если ни одна сторона не объявит о прекращении его действия. Наше предложение, как мы и ожидали, не встретило понимания с российской стороны, которая настаивала на сроке аренды Ханко, то есть 30 лет.
На переговорах в Хельсинки продолжили обсуждение вопросов перевозки военнослужащих с оружием и количества поездов. Наши военные были озабочены возможным присутствием вооружённых российских солдат. С военной точки зрения, единственным эффективным решением была бы транспортировка солдат без оружия, которое находилось бы в другом поезде. Я должен был обсудить это с Молотовым и попробовать добиться согласия нотной перепиской. График движения поездов можно было составить так, чтобы одна пара поездов встречалась на советской стороне, а на финской территории тогда одновременно было бы не более трёх поездов.
Вернувшись в Москву, я поднял эту тему в беседе с Молотовым. Вновь отметил, что, как это было известно Молотову, в Московском мирном договоре ничего не говорилось о транзите в Ханко, но, несмотря на это, мы готовы организовать движение российских поездов как можно лучше. Сказал, что российское предложение о транспортировке войск с оружием вызывает в Финляндии подозрения. Это очень сомнительное дело. Молотов прервал меня: «Я знаю этот вопрос. Вы хотите, чтобы оружие перевозилось в отдельных вагонах. Мы не возражаем».
– Я: Подобная идея уже обсуждалась, но тогда мы полагали, что перевозиться будет лишь небольшое число военнослужащих. Теперь же речь может идти о целых военных составах, которых на территории Финляндии одновременно будет три. Поэтому считаем, что солдаты должны ехать без оружия, которое будет перевозиться отдельно в другом поезде.
Добавил, что, поскольку стоит вопрос о перевозке солдат, вооружённых сил безоружных, потребуется решение парламента, ведь речь идёт о передаче права на использование нашей территории другому государству. Правительство полагает, что парламент даст согласие, только если перевозка военнослужащих и оружия будет осуществляться в разных поездах. Передал Молотову ноту по этому вопросу, подчеркнув его особую важность для нас, поскольку речь идёт о нахождении на территории Финляндии за нашей спиной составов, полных вооружённых солдат.
Молотов ответил, что «эти войска не представляют никакой опасности для вас». Он обещал переговорить со своими военными и высказал предположение, что решение будет найдено.
В течение беседы я намеренно подчёркивал, что мы хотим соблюдать Мирный договор и даже идти дальше, как, например, в случае транзита в Ханко, и исходим из того, что Советский Союз со своей стороны также будет соблюдать Мирный договор.
«Молотов был приветлив, даже ещё более приветлив, чем 22.08», – записал я в дневнике. В ходе этой беседы мы также затронули тему никеля и Аландских островов, но эти два вопроса на тот момент ещё не приобрели остроты.
Через несколько дней Молотов сообщил, что советское правительство примет наше предложение путём обмена нотами. 6 сентября были подписаны как ноты, так
