— К сожалению, сбывается не всё, что мы хотим, — девушка положила голову мне на грудь, и я обнял её крепче.

— Очень скучаю, — я поцеловал её в макушку. — Боюсь, что без тебя мне не пройти через весь этот ад.

— Я всегда с тобой, глубоко в сознании, и когда-нибудь ты вспомнишь.

Поцеловав меня, она быстро встала, отстранилась от меня, я вскочил с травы и устремился к ней, пытаясь поймать, но она проворно ускользнула от меня.

— Подожди, — окликнул я Сару, раз за разом хватая руками воздух в тщетных попытках дотронуться до неё вновь. — Вернись!

— Нет, — сказала она, в очередной раз увернувшись. — Тебе уже пора.

Девушка произнесла эти слова легко и непринуждённо, с насмешливой улыбкой на устах, лишь в глазах отражалась глубокая печаль. А я вдруг словно окаменел: не мог пошевелиться, только наблюдал, как Сара подошла вплотную ко мне и одарила нежным прощальным поцелуем.

— Время просыпаться. Время вновь столкнуться с реальностью.

Ощущая на губах её поцелуй, я проснулся, но уже ничего не помнил.

Не знаю точно, сколько длилась боль, но ещё чуть-чуть и я бы привык к ней, наверное. Но она прервалась также резко, как и началась, и я сразу почувствовал неожиданное умиротворение и лёгкость.

Ну, блин, опять помер, что ли? В который раз я этим интересуюсь за последнее время?

— Вставай, твоё испытание закончено, — раздался поблизости голос Конрада.

«Мужик, ты чё, охренел⁈ Какое нах испытание ещё⁈ Я чуть кони не двинул!» — хотел я заорать, но из рта вырвалось лишь хриплое: «Что?..»

Кряхтя, я поднялся. Рейне, судя по её виду, была в полном порядке, как и я. Оружие в руки она не брала, и я тоже не стал.

— Прошу, присядьте, — Конрад Демитрикая великодушным жестом пригласил нас за стол.

Рейне молча двинулась вперёд и уселась на каменный короб, стул оставила мне. М-м-м, привилегии хозяина, или что-то типа того.

— Видишь ли, Алказар, сейчас Рыцари Смерти в Империи просто мусор, пушечное мясо без собственной воли, ими жертвуют без счёту, — начал говорить древний. — Меня это весьма печалит, ведь когда я встал во главе чёрного воинства, каждый из них был мне братом и сестрой, моим народом, которым я дорожил. Поэтому я и устроил это небольшое испытание, дабы проверить, на что ты способен ради Рыцаря Смерти.

— Напомнить тебе, что это всё Верена устроила? — усмехнулась Рейне.

— Да, она немного запуталась в своих желаниях и возможностях.

— Слышь, ты тоже молодец, Джон Крамер тут нашёлся, а если бы мы погибли? — возмутился я.

— Я бы тогда опечалился на некоторое время, — равнодушно ответил Конрад.

— Не хочу тебя, конечно, оскорблять, но ты чёртов полоумный псих.

— Возможно, но таким уж меня сделали, и я не в силах выбирать судьбу, могу только лишь предпринимать скромные попытки к её изменениям.

Надо сказать, что голова у меня взорвалась едва ли не буквально. Во-первых, что за ахинею он начал нести? Во-вторых, он ещё и не главная фигура во всём этом мракобесии⁈

— Что ты имеешь ввиду? — спросил я, надеясь, что не придётся особо грузиться его воспоминаниями.

— Это долгая история, тебе ни к чему столько ненужной информации. Скажу лишь, что вся наша судьба предопределена, и ни ты, ни я, никто не в силах её изменить…

— Эй, ты из своей пещеры когда вылазил? — перебил я его рассуждения. — Квантовая механика уже давно опровергла всю предопределённость. Согласно теории неопределённости Гейзенберга, нельзя точно определить положение и импульс элементарных частиц, и это сводит все рассуждения о предопределённости судьбы на нет. Остаются только вероятности.

Вот это ты, мозг, отлично выдал. Коридорного физика включил, а я думал, что физика мне не пригодится в жизни.

— Я шагнул в этот мир, уже зная, что встречусь с тобой, и, отыграв свою роль почти до конца, сошёл с шахматной доски.

Вот ведь точно врёт, врёт и даже не краснеет.

— Класс, цыганка на картах встречу нагадала, да? — начал я уже порядком раздражаться, не люблю, когда кто-то вместо меня начинает пафос разводить.

— Можно сказать и так, — загадочно усмехнулся Конрад.

— И если ты называешь шахматами войну, которую развязал, то хочу тебе сказать, что война — это не шахматы, в шахматах нет третьей или четвёртой стороны, — я уже и сам прифигел от своей наглости, но в связи с недавними событиями у меня было полное право злиться. — Пешка должна всю доску перейти, а не сразу — из грязи в князи.

— Вижу, Верена внесла свой вклад в твоё мировоззрение, — вновь улыбнулся Конрад, абсолютно не реагируя на мои выпады.

— Тоска? Да, та ещё штучка…

Разговор принял какое-то дурацкое русло, я вообще не понимал, к чему весь этот сумбур.

— Не называй её этой гнусной кличкой, у неё есть имя: Верена Рихтер, — древний заметно помрачнел.

Я и сам так думал, но мой внутренний идиот уже включился на полную.

— А тебе то что? У вас что — любовь?

То, что Верена явно была неравнодушна к Конраду, это я уже давно понял. Правда там скорее фанатизм, чем какие-то светлые чувства.

— Мы любили друг друга, — спокойно ответил первый из Демитрикая.

Я просто выпал в осадок. Не знаю, что меня больше удивляло и обескураживало: то, что древний правитель имел шашни на стороне с библиотекаршей, или то, что Рихтер была когда-то влюблена.

— Стоп, так ты же был женат вроде, или ты до этого с ней мутил? — решил я поинтересоваться на всякий случай, чтобы хоть что-то прояснить.

— Тиша была женой, но не более, инструментом, можно так сказать. Мне нужно было близкое ко мне духовно существо для ритуала общей