– Ну, што за люди такие … – роптал старик, перебираясь через гору свежесваленных отходов, – Где живём, там и срё…

Осекшись на середине слова, возрастной мужчина резко стих. Расталкивая ногой дурнопахнущую кучу вчерашних объедков, старик не сразу обратил внимание на лежавшую в ней белокурую леди, чья голова разве что чудом осталась незасыпанной отходами.

– Чу-у-у … – воскликнул старик, случайно коснувшись носком «оголодавшего» ботинка плеча распластавшей графини Граллфоса, – … это ж как так? Это ж чёй такое творится-та?! Это ж вы чёй творите нелюди проклятые?! Вы чего ж совсем лицо своё-то стеряли ироды?!

Упав на колени в склизкое месиво растёкшегося мусора, незнакомец принялся разгребать мусор мозолистыми ладонями, донельзя испачкав единственные, хоть и рваные, но всё же перчатки. Тем временем, старику, казалось, было плевать на собственное благополучие, он всеми силами старался как можно быстрее очистить тело белокурой леди от грязи.

– Ты это … – прошептал старик, прильнув к груди Кэтлин ухом, – … живая, аль нет?! Отзовися штоль! Эй!

С трудом, но всё же, старик расслышал прерывистый стук бьющегося сердца, и в тот же миг, неподдельно искренняя радость растеклась по его телу тёплыми добрыми волнами. Не мешкая более ни секунды, немолодой, но крепкий мужчина резво завёл руку Кэтлин за спину, и в следующий миг взвалил её тело как мешок с солом на плечи.

– Держись, птитька! – пробормотал мужчина, пытаясь встать с не самой лёгкой поклажей на себе, – Пабло тебя спасёт!

Не подрасчитав своих сил, старик не сразу смог подняться с колен, что под гнётом веса немаленькой леди лишь слегка отрывались от земли. После нескольких попыток, Пабло всё же отказался от идеи тащить «птичку» на себе, предпочтя пылающему героизмом жесту, способ более практичный и простой.

Грубо выбив дверь в подвал ногой, старик принялся волоком тащить коренастую леди внутрь, вместе с ней затаскивая в собственную коморку и части мусора прочих горожан. Тяжело кряхтя, Пабло, со своим невысоким ростом, еле-еле справлялся, но отказываться от своей затеи не стал, и, спустя пять минут упорных стараний, удача ему всё же улыбнулась.

– Сейтяс-сейтяс! – шепеляво приговаривал старик, метаясь в темноте по своему жилищу, – Фсё будет осень хорошо!

Налетая на предметы мебели, Пабло вскрикивал от боли, ругаясь при этом то на шкаф, то на умывальник, а последним его обидчиком вовсе стал какой-то конь, о котором он вскользь упомянул в своих ругательствах. Бегая по углам, владелец подвала что-то упорно искал, но, несмотря на все свои старания, никак не мог отыскать.

– Ах вот они где!!! – воскликнул старик, на удивление, совершенно не шепелявя, – Спрятались, проказники!

Не прошло и полной минуты, а вспыхнувшая тусклым сиянием лампадка расставила все точки, дав понять о том, что именно искал хозяин дома. Прогнав мрак, Пабло не мешкал, напротив, казалось, ускорился в своих перебежках, при этом продолжая, то и дело, налетать на предметы мебелированной фурнитуры, расставленной кое-как.

– Вот, птитька, это поможет! – прокряхтел старик, упав на колени рядом с бездыханным телом Кэтлин, – Сейтясь!

Смочив кусок мягкой тряпицы в, отвратительнейшего вида, отваре, что не только уже давным-давно остыл, но и, казалось, загустел, старик принялся обмазывать им лицо своего найдёныша. Оставляя коричневые мазки на лице, Пабло орудовал влажным компрессом так же, как художник работает кистью, желая покрыть холст в единый тон.

На удивление старика не пугали ни жуткого вида бубоны, ни струйки чёрной крови, что стекали с уголков губ. Казалось, увиденное для мужчины было в порядке вещей, и если бы Кэтлин находилась в сознании, то пренепременно увидела бы на в лице Пабло искреннейшую заботу, с которой он утирал её лоб и щёки.

– Сейтяс Пабло тебе поможет, ты только не бойсь! – прошептал старик, веря, что новая знакомая слышит его.

Отложив ступку с вязкой жижей, мужчина небрежно сунул тряпку в карман, после чего, не без усилий, ухватил свою гостью за плечи, потащив во тьму собственного жилища. По пути, хозяин подвала успел врезаться спиной в стол, и даже, вдребезги что-то разбить, но в этот раз она не то что не ругался, но не издал даже звука, словно боясь разбудить Кэтлин.

Нащупав мягкую кровать, что, откровенно говоря, представляла собой композицию из лежащих друг с другом тюков с сеном, Пабло не без усилий затащил на них свою гостью, после чего, шумно и облегчённо выдохнул. Стянув тяжёлые сапоги с Кэтлин, старик поставил их рядом и, убедившись, что его гостья не упадёт с кровати, отошёл от неё прочь.