Конечно, леди-рыцарь могла бы усомниться в словах новоявленной хозяйки поместья Руд, в очередной раз обмануть себя, выдав желаемое за действительное, но сил на это у неё попросту не было. Как бы то ни было, но Мардж знала о чём говорила, ведь никто и впрямь не знал ни о поездке в Долтон, ни о надписи, оставленной на её браслете.

Тёплые воспоминания томной волной прокатились по телу, едва в сознании Кэтлин всплыл образ взъерошенного паренька. Такая досадная промашка подмастерья, но такая красивая история, которую леди Уортли по сей день хранила в самых потаённых уголках своего сознания.

Не мешкая более ни секунды, Кэтлин широким шагом направилась вглубь мрачного переулка, ведущего в товарный квартал. Откровенно говоря, леди-рыцарь не имела ни малейшего представления, куда и зачем она идёт, однако ноги вели её вперёд, подальше от обители славного рода, который она посмела осквернить своим существованием.

Не думая, не переживая, не останавливаясь, Кэтлин просто шла, стараясь освободить свой разум настолько, что в нём осталась лишь пустая и холодная темнота. Минуты отрешённого променада очень быстро перетекали в часы, но белокурая леди, казалось, вовсе как позабыла о времени, так и усталости, что шла с ним бок о бок.

Лицо Кэтлин стало покалывать, а ноги всё сильнее противились идти дальше. Вероятно, Кэтлин стоило последовать примеру своего провожатого, что бесцеремонно накинулся на еду в том зале приёмов. Тем не менее, совершённого не вернёшь, а значит всё что оставалось измотанной голодом и жаждой леди, так это отрицать свои потребности.

Как оказалось, отрицать усталость было не так уж и сложно. Едва Кэтлин вспомнила заросшее бурной растительностью лицо Фелтона Фратта, как в тот же миг её опустевшее сознание наполнили его фантомные образы. Усмехнувшись, Уортли вспомнила, как скрылась от своего провожатого тем же путём, как сбегала из поместья в свои детские годы.

Очередная волна ностальгических воспоминаний поспешила заполнить мрачную пустоту в голове «отвергнутой», которая отнюдь не была рада их возвращению. Поспешив отвлечься от раздумий, Кэтлин вновь сосредоточилась на своём бесцельном, но крайне нужном походе.

Зайдя в глухой и мрачный квартал так далеко, как ещё никогда прежде ни одна благородная леди не заходила, вчерашняя графиня здешних мест должна была бы испугаться, но даже это чувство отступило под натиском её решительного протеста. Здесь и сейчас не имело цены ничего более, кроме умиротворяющей пустоты в сознании и душе.

– Больно … – прошептала Кэтлин, почувствовав, как щёки запылали жарким пожаром.

Не издав более ни звука, благородная леди осторожно коснулась лица кончиками пальцев, и в тот же миг на них проявились капли чёрной, как сама ночь, крови. Вязкая мокрая жижа стекала по горящим адским пламенем щекам, отчего Кэтлин хотелось кричать, но что-то внутри словно запрещало ей издать хоть звук.

Казалось, словно это нечто, долгое время пряталось в самых мрачных, самых потаённых уголках её души, казалось, словно оно ждало своего часа, который, наконец, настал. Восстав из мрака, коварное нечто обрушилось на Кэтлин всей мощью своего естества, пытаясь в агонии самоистязания испепелить её дух без остатка так же, как хворь сжигала её тело.

Сделав глубокий вдох, Кэтлин хотела было осторожно выдохнуть, подавив болевой позыв, как вдруг в груди запекло с такой силой, что она едва сдержалась, чтобы не закричать во всё горло. В какой-то момент, агоническое мучение стало попросту невыносимым, и леди-рыцарь всё же извергла из себя утробный хрипящий крик, но легче от него не стало.

Ноги леди задрожали, а во рту появился до жути мерзкий металлический вкус. Ещё миг и колени белокурой леди подкосились, отчего она обессиленно рухнула на, испачканную вылитыми помоями, землю. Машинально царапая грязь ногтями, Кэтлин закашлялась, выплёвывая чёрные сгустки крови, что извергало из себя её тело.

Из последних сил стараясь сохранять сознание, Уортли на ощупь пыталась ползти, хоть глаза её заволокла алая пелена. Ватные руки и ноги с трудом двигались, но Кэтлин продолжала ползти, повинуясь помутившемуся рассудку. Не прошло и полной минуты, как истекающая кровью леди оступилась и, соскользнув, рухнула в мусорную яму.

Десятки обезумевших от ужаса крыс в тот же миг разбежались в разные стороны. Отойдя на безопасное расстояние, коварные грызуны попрятались в щелях соседнего дома, хищно высматривая непрошеную гостью облюбованной ими обители.

Не прошло и минуты, а стая уже смекнула, что раненная Уортли им не угрожает, а значит и не опасна вовсе. Вскоре самые храбрые из крысиного царства покинули свои убежища и, опасливо разглядывая павшего рыцаря, начали медленно приближаться к ней, постепенно окружая с трёх сторон.

В свою очередь сама Кэтлин уже потеряла всякое стремление бороться за собственную жизнь. Сознание белокурой леди медленно, но верно ускользало, а вместе с ним стихала и мучившая её адская боль. В какой-то момент Уортли окончательно сдалась, отдав своё тело на откуп случая, и зыбкая пелена мира грёз в тот же миг окутала её разум во тьме.

Обмякнув в углу дурнопахнущего лаза, куда Кэтлин удалось добраться, истинная наследница рода Уортли даже не подозревала, что прямо сейчас, в её родных землях происходили воистину эпохальные события. И хоть графиня Граллфоса уже вышла за пределы собственного разума, всё же, в мире реальном время не остановилось.

– А ну, пшли вона отсюдава!!! – донёсся хриплый крик старика, что выскочив из ниоткуда принялся яро махать руками.

Реакция не заставила себя ждать, и толпа диких крыс тотчас разбежалась кто куда, оставив облюбованное ими местечко на откуп существу более сильному, хоть и не менее чистому, чем они сами.

– Вот же ж, свалатюги хвостатые! – прохрипел старик, грозя кулаком в след драпающим крысам, – Ух, берегитеся мне!

Покончив с приветственным ритуалам, старик уверенным шагом спустился в нишу, которая плавно перерастала в подвал заброшенной таверны. Заваленная мешками с отходами и прочим