Шрифт:
Закладка:
Резко вскочив на свои две, Мардж опрокинула стул и ударив по столу кулаком, заставила его вспыхнуть ярким пожаром. От неожиданности отпрянули все: и Генри, и капитан Хейл, даже Кэтлин посторонилась от языков магического пламени. И только лишь сидевший за трапезой Фратт, казалось, даже не заметил того, что стол вокруг него разгорался ярым огнём.
На удивление, магическая энергия леди Марджери не касалась сержанта, что продолжал вгрызаться в кусок прожаренного с кровью стейка. Казалось, словно пламя вовсе избегает встречаться с ним и даже когда Фелтон потянулся за кубком, чтобы промочить горло, магическая стихия отступила, словно преклоняясь перед его незримой аурой.
– Генри ушёл в отшельничество! – продолжила Мардж, краем глаза поглядывая на странного непоколебимого гостя, сидящего за столом, – Он делал всё то, что ему говорили, дабы остаться при дворе! В какой-то момент, твой отец даже подумал убраться прочь из Срединного, уединившись в Долтоне!
Выйдя из-за стола, леди Марджери более не боялась подходить ближе к своей новоиспечённой дочери, однако куда меньшее спокойствие царило в душе капитана Хейла. Опираясь на свою трость, старик поспешил за хозяйкой дома, при этом опустив руку на эфес своего клинка и, казалось, нечто подобного и ожидал Фратт.
Резко вскочив на свои две, «истинный первый» в сержантском кителе обернулся к столу спиной, и в тот же миг пламя на нём погасло. Казалось, будто породившаяся из ниоткуда вспышка ветра затушила пылающие языки мощными потоками, что разлетевшись в разные стороны, отправили остатки богатой трапезы.
– Из-за своей неоправданной упёртости … – продолжала Марджери, – … треклятый Тан завладел доверием Генри. Престор из Долтона отчаянно пытался сдружиться с твоим отцом, что искал новый дом не себе, а тебе! Кстати, где твой браслетик, которым ты скрывала свою неполноценную сущность обычной смертной?!
Вложив в последние слова всю свою обиду к своей гостье, хозяйка поместья Руд чувствовала, своё моральное превосходство над ней.
– Почему именно в Долтоне?! Почему грязный гиппос Лабазо? – не унималась Мардж, продолжая сыпать фактом за фактом, – Всё потому что тебя приходилось прятать, врать, врать, врать, врать и снова врать! Врать всем! Врать всегда! Ложь стала настолько обыденной, что бедный Генри уже и не знал, как отличать её от правды!
Взгляд леди Марджери буквально пожирал Кэтлин, которая, в свою очередь, лишь безмолвно стояла, потупив взгляд в пол. Слова той, что именовала себя как мать, заставили истинную Уортли задуматься о смысле собственной жизни, которая и так ей была не так уж мила.
Столько лет, Кэтлин жила только лишь мыслями о чести своего рода. Даже когда её предала корона, даже утеряв веру в своё предназначение, леди-рыцарь боролась до последнего, понимая, что является наследницей славного рода. Опорочить фамилию отца стало бы для истинной Уортли последней каплей её терпения, но, как оказалось, это уже свершилось.
– Замаравшись в громком скандале, Генри стал перед выбором! – словно готовясь нанести контрольный удар, Марджери торжественно выпрямилась, – Объявить о твоей неполноценности или придумать несуразицу, которая бы обосновала его тайный променад в Долтон! И как ты считаешь, что выбрал Генри?!
Прошептав последнюю фразу на ухо Кэтлин, Мардж презрительно хмыкнула в её сторону.
– И после этого … – вновь заговорила самопровозглашённая хозяйка поместья Руд, – … ты приходишь в мои земли, заявляешься в мой дом, нарушая все правила и порядки, которые здесь заведены! Своим оскорбительным поведением, ты лишний раз демонстрируешь, насколько ошибочен был путь твоего отца, который не нашёл в себе силы отпустить тебя!
Широко раскрыв глаза от удивления, истинная Уортли впервые подняла взгляд на даму, именовавшую себя её матерью.
– У каждого в этом мире своё предназначение! – отвечая на безмолвный вопрос, Мардж вновь впилась в лицо вопрошающей гостьи, – Рождённый ползать, не может летать! Вот и ты, не способна быть той, чью жизнь ты пыталась жить! Уверена, по сей день ты так и не смогла найти покой в своей душе, чувствуя, что ты не на своём месте! Что ты …
Кэтлин, как могла, пыталась подавить вспыхнувшую в груди щемящую боль, коварная мерзавка говорила правду, и леди-рыцарю с трудом удавалось сдерживать её напор. Тем не менее, крамольное семечко сомнений уже было посажено в сознание истинной Уортли, а обильные старания Мардж помогли ему не только прорасти, но и дать первые всходы.
– … ты можешь и дальше позорить род Уортли … – продолжала распаляться белокурая дама, – … но отнимать то, что …
– Довольно! – рявкнула не Кэт, но Кэтлин, что впервые позволила себе
