Наше замечание нельзя понимать так, что количественный вопрос отходит в вопросе о средствах ближнего боя на второй план. По своей природе и по решительному характеру ближнего боя средства ближнего боя несравненно менее долговечны, чем средства дальнего боя. От страхования жизни пехотинца откажется любое страховое общество. Пушки живучее людей. Количество пехоты очень важно, но сказывается не в статике, а лишь в динамике войны. Решительные успехи возможны в самых редких строях, но нужна глубина, нужны пополнения. Количество пехоты необходимо не сразу, а в рассрочку платежа, причем существо дела заключается в том, чтобы при постоянном обновлении состава пехоты не слишком проиграть в качестве.

Буржуазные государства стоят перед альтернативой — или вовсе отказаться от ставки на бой и остаться у разбитого корыта артиллерийского тарана, или организовать отборную пехоту, обреченную, однако, на быстрое вырождение, на разжижение ее такими пополнениями, которые будут в лучшем случае способны рвать, а не сражаться. Война для них складывается под угрозой срыва возможности успешного ближнего боя: существует для них только два возможных метода борьбы с этим срывом — моторизация, которая может оказать содействие ускорению хода событий и позволит закончить войну прежде, чем пехота вовсе развалится, и танки — эрзац пехоты, умеющей наступать с боем. Не случайно танки сделали свою карьеру в конце мировой войны, в обстановке вырождения и разложения пехоты.[52] Но, по существу, возможности влияния на войну моторизации и танкизации ограниченны, в особенности в условиях востока Европы и при широком распространении в пехоте батальонных орудий, крупнокалиберных пулеметов, минометов, специальных фугасов и прочих противотанковых средств.

Основная проблема войны с буржуазным государством заключается не в том, чтобы покрыть несколько сот километров, отделяющих исходное развертывание от его столицы, а в том, чтобы нанести его вооруженной силе неизлечимую рану, выбив из нее профессиональные кадры, воспитанные и вытренированные буржуазией для защиты ее интересов. Старая русская армия в три первые недели операций мировой войны выбила из рядов австрийской армии 350 тысяч лучших ее бойцов и этим обеспечила себе на долгие годы превосходство над австрийскими войсками; даже летние успехи 1915 года не остановили процесса разложения австрийской государственности. Это — путь к победе и в будущем.

Чем являлись в сущности все операции 1914 года на русском фронте? Каково, например, значение Танненберга? Эти огромные кровопускания, пленения целых групп, корпусов, наскоки и отскоки представляют в сущности только этапы борьбы за качество средств ближнего боя. Из этой борьбы германская пехота вышла на первое место, что и определило ход событий 1915 года и разложение царской России и Австрии.

Государство, которое имеет шансы вступить с успехом в борьбу за качество пехоты и может рассчитывать связать интересы масс с достижением победы, сделало бы чрезвычайную оплошность, если бы не стало на этот путь с первых шагов войны. Немногие теперешние буржуазные государства способны в короткое время перенести потерю 350 тысяч бойцов, которая сгубила Австрию. Надо только при этом досмотреть, чтобы своя собственная пехота не так потерпела бы в качестве, как это произошло с русской пехотой к весне 1915 года.

Борьба за качественное превосходство, за господство в ближнем бою, развернется еще в период прикрытия развертывания. Очень скоро результаты этой борьбы дадут себя знать, и боеспособность воюющих сильно прировняется. Разница в боеспособности создает предпосылки для энергичных маневренных операций. При тех противниках равной боеспособности, которых мы преимущественно имеем в виду при наших занятиях мирного времени на карте, оперативное искусство оказывается вообще в тупике перед неразрешимыми проблемами.

В борьбе за качество пехоты, решающей войну, на артиллерию выпадает чрезвычайно ответственная задача. Все, что может дать индустриализация страны, должно быть использовано для того, чтобы наша пехота не слишком страдала от неприятельской техники и смогла бы сохранить способность применять огневую тактику. Пусть происходит самое энергичное соревнование техники, но оно не должно иметь самодовлеющего значения, а являться подсобным для сохранения хорошей пехоты.

Неплохо продумать даже действия артиллерийского тарана и располагать, на крайний случай, оборудованием для него; легче всего погрязнуть в позиционной войне, если вовсе не готовиться к ней; можно быть остановленным на первых шагах легко укрепленным непрерывным фронтом. Прав был Шлиффен, энергично развивая тяжелую артиллерию в целях сохранения возможности решить участь борьбы в маневренной войне и не поскользнуться на апельсиновой корке какой-нибудь Плевны. Артиллерийский таран имеет законное право на существование, но лишь как подсобное средство, чтобы сняться с позиционной мели, к которой могут приткнуть нас случайности и бури войны.

Но решающее значение принадлежит средствам ближнего боя. Это видно из того, что хороший батальон легче выдержит десять тысяч снарядов, упавших на его участок, чем плохенький батальон — одну тысячу снарядов. Психология бойцов статистикой в бою не занимается. Да и потери у хорошего батальона в результате такого обстрела могут оказаться не больше, чем у плохого. Одному море по колено, у другого бывает насморк от промокших перчаток. Таковы отношения техники к человеку.

***

Резюмируем. На пути развития нашего военного искусства имеются угрозы: 1) лилипутского мышления; 2) недооценки классовой борьбы; 3) пленения нашего мышления буржуазной доктриной в областях военной истории, тактики пехоты, общей тактики, оперативного искусства; 4) потуг на артиллерийскую операцию.

Столетия хвостизма в вопросах теории военного искусства могут сделать для нас обольстительными даже сумерки буржуазных армий.

Отход пехоты на второй план, торжество техники и средств дальнего боя — являются приметой возрастающей угрозы перехода войны империалистической в войну гражданскую.

Огневая тактика пехоты для буржуазных армий — невозвратное прошлое. Ее нет и у вас. Но она может стать монополией Красной пехоты и дать нам неисчислимые выгоды.

Мы должны ясно представить себе плоскость отрицания, в которую толкает армии Запада развитие производительных сил, и добиваться полной самостоятельности нашего военного мышления.

Наш путь — борьба за качество, за огневую тактику, за углубление сознания бойцов, за крепкие кадры, за подвижность, за ближний бой, за пехоту — нашу силу, нашу гордость и наше будущее.

Красная звезда. 1929. № 57. 9 марта; № 59. 2 марта; № 60. 14 марта.