перерыва его последних сообщений, будет вынужден спешно и беспорядочно перебрасывать войска с фронта для прикрытия уцелевших в его распоряжении дорог; войска начнут переплетаться с обозами, что резко отзовется на их боеспособности.

Ляоянская и мукденская операции в русско-японской войне, неудачи армий Самсонова, Ренненкампфа в Восточной Пруссии в 1914 г., лодзинская операция 1915 г. — представляют в основном начертанную картину развития оперативного нажима на фланг; обычно эта картина знаменует начало разгрома.

Арсенал современной тактики беден приемами для достижения крупных тактических побед; оперативные методы, предпосылкой коих является значительный тактический успех, найдут себе применение лишь в редких случаях. Операция должна быть построена так, чтобы суммировать и скромные достижения тактики. В крупном размахе операции, в заключающемся в ее замысле стремлении прервать неприятельские сообщения и уничтожить значительную часть неприятельского фронта целиком лежат величайшие возможности облегчить трудности фронтального наступления. Дальний грохот стрельбы конной батареи, появившейся в неприятельском тылу, облегчит пехоте фронтальную атаку в не меньшей степени, чем самая непосредственная напряженная поддержка огня многих батарей тяжелой артиллерии. Это факт, проверенный на опыте англо-бурской, русско-японской, мировой и гражданской войн.

 Сущность оперативного искусства — борьба за сообщения

 Оперативное искусство сводится к борьбе за сообщения — за сохранение в неприкосновенности нашего тыла и за нажим на тыл противника. Фланговый удар в оперативном искусстве имеет еще большее значение, чем в тактике. Было бы ошибочно полагать, что фланговые удары ушли в прошлое вследствие появления непрерывных фронтов, пересекающих весь театр военных действий и упирающих свои крайние точки в моря или нейтральные территории. Исчезновение флангов характерно только для позиционной войны. В маневренной войне фронт только кажется непрерывным; фланги, хотя часто незримые, в маневренных условиях обязательно имеются налицо.

Пока фронт не затянут проволочными сетями и не представляет еще развитую систему глубоко эшелонированных укреплений, он может быть занят равномерно прочно; если бы в маневренной войне фронт стремился законопатить все щели, получился бы слабый и непригодный для маневрирования кордон. Пока фронт не пускает позиционных корней, он включает заведомо слабые участки, прикрываемые сосредоточением войск на других участках и имеющимися у них возможностями маневрирования. Участки, которым придается второстепенное значение, будут маскироваться только слабыми, иногда только кавалерийскими заслонами; за лесо-болотистыми, озерными, речными или горными рубежами плотность развертывания войск будет много слабее; будут иметься едва затянутые разрывы на стыках, внутренние фланги. Оперативное искусство и имеет задачей усмотреть эти скрытые фланги, обнажить их, уничтожив или отогнав немногочисленные прикрывающие их части или преодолев рубеж, который враг оценивал как недоступный для значительных масс, или расширив театр военных действий на еще не затронутую ими территорию.

Оперативное искусство, через кризис в материальном функционировании неприятельского тыла, стремится вызвать и кризис сознания в неприятельских рядах. В этой борьбе за и через посредство сообщений оперативное искусство должно опираться на величайшую помощь, которую может оказать политическая работа при подготовке и ведении операции.

Так как наши сообщения являются основным объектом оперативных устремлений неприятеля и каждый оперативный неуспех начинается с перебоев в работе тыла, в маневренной войне политическая работа должна уделять особое внимание тылу. Политическое здоровье тыла представляет собой необходимую предпосылку для успешной работы фронта.

Массирование и ширина фронта наступления

 Войска, наступающие на узком фронте, естественно, попадают в мешок и оказываются тактически и оперативно охваченными неприятелем; это грозит быстрой ликвидацией первоначально достигнутых успехов. Возможность успешных действий на неприятельские сообщения открывается только при широком фронте наступления; широкий фронт необходим и для того, чтобы ввести в выгодных условиях в бой все огневые средства, особенно ближнего боя, проявить все имеющиеся в армии богатство энергии, инициативы и тактической выдумки и создать готовность использовать повсюду благоприятные случайности — неустойчивость, панику, разложение в рядах противника, все его плохо обеспеченные стыки.

Поэтому, хотя массирование войск на важнейших направлениях и является одним из основных приемов оперативного искусства, желательно не слишком разрежать войска на всем фронте наступательной операции для достижения подавляющего перевеса сил на небольшом, узком участке.

Не усложняйте замысла операции

 Выгоды тактической обороны настолько существенны, что в течение всей наступательной операции — и ее подготовки, и самого развития — придется неоднократно прибегать к оборонительным приемам. Тесное перемешивание оборонительных и наступательных действий, характерное для современных операций, является серьезной угрозой единству действий в операции, тем более что наступающие массы раздробляются часто по отдельным полкам и разбредаются по всем ведущим к неприятелю дорогам. Отсюда необходимость уделять серьезное внимание единству наступательной операции и отказываться от всяких осложнений замысла операции, которые, вместе с цепляющимися за них случайностями, могут отвлечь нас от поставленной для операции цели.

Надо отказываться от всяких демонстраций и вообще от действий ощупью, уменьшать силы и значение всякого рода прикрывающих отрядов, категорически отказываться от столь излюбленного австрийским и старым русским командованием метода усиленных рекогносцировок. Все эти приемы могут завести нас совсем не туда, куда мы хотим, и открывают неприятелю возможность вырвать у нас инициативу. Чем проще оперативный замысел, тем надежнее обеспечивает он энергию исполнения.

Особенно нежелательной формой усложнения операции является выставление требования, чтобы одни какие-либо части фронта одержали предварительный успех, захватили определенные рубежи для вступления в бой остальных частей фронта. Это — любимый способ оперативного руководства глубоко нерешительных вождей — великого князя Николая Николаевича в 1877–1878 гг., генералов Куропаткина и барона Каульбарса в 1904-1905 гг. Такой способ приступать к операции душит начатые активные действия в их зародыше и свидетельствует об отсутствии у старшего начальника веры в успех операции.

Дерзновенный приступ к операции переходом в наступление на всем фронте является наиболее предпочтительным; иногда замысел операции потребует эшелонированного во времени начала наступления на различных участках, но это эшелонирование, и так увеличивающее влияние случайностей, должно быть лишено всякой условности.

Начало равнения должно быть совершенно чуждо руководству операцией; темп ее развития дается наиболее успевающими частями. Задержка развития операции до преодоления трудностей на каждом участке связала бы войска, толкала бы их к бездействию, препятствовала бы использовать богатые возможности, которые не могут быть предвидены планом операции.

 Пехота должна уметь наступать фронтально

 Наступательная операция предъявляет высокие требования к тактической гибкости войск.