Тяжеловесное оперативное маневрирование старой царской армии объясняется не только низким оперативным уровнем подготовки генералов, но и той ударной тактикой, в которой долгое время воспитывалась русская пехота. Ее можно было двигать в наступление только в тех случаях, когда штурм являлся заранее подготовленным во всех деталях и хорошо обеспеченным охватывающим тактическим положением и могущественной артиллерией. В других случаях наша пехота, воспитанная в ударном стиле, стремившаяся подавить неприятеля массой, автоматически подпиравшая и физически подталкивавшая залегшую цепь последующими линиями поддержек и резервов, нарвавшись на неприятеля, умело пускавшего в ход скорострельное и автоматическое оружие, неизбежно несла большие жертвы, была не в силах достигнуть объекта атаки и нанести неприятелю какие-либо потери, откатывалась назад и от крайней, неразумной активности, которой ее учили в мирное время, переходила к полной пассивности и становилась вовсе не годной для фронтального наступления.

А последнее необходимо. Было бы глубокой ошибкой думать, что самое высокое проявление оперативного искусства, самые глубокие оперативные охваты в силах избавить пехоту от трудностей и неприятностей фронтального наступления. Пехота в сфере ближнего боя видит обращенные против себя дула винтовок, пулеметов и орудий всегда, во всех случаях своей боевой деятельности. В конечном счете, пехота всегда наступает фронтально. Лучший оперативный урожай был бы не убран, кулак, занесенный над головой противника, не опустился бы, угроза повисла бы в воздухе, если пехота была бы не способна к фронтальной атаке.

Последняя доступна и будет практиковаться только той пехотой, которая умеет строго согласовывать свою активность с встречаемым огневым сопротивлением неприятеля, а не бросается во всех случаях одинаково напролом. Оперативное искусство требует от пехоты умения наступать быстрым темпом, чтобы использовать решительное превосходство артиллерийского огня там, где мы сумеем его добиться. Но пехота должна быть способна и к производству длительного наступательного нажима, хотя бы перевес в числе и технике находился на стороне противника. Лицом к лицу с сильным, часто основательно укрепившимся противником, пехота должна быть готова в течение нескольких суток вести огневой бой, перенеся свои огневые позиции на все более решительные дистанции, используя каждое недоразумение у неприятеля, каждое ослабление его огня, проникая во все щели его расположения.

 Условия для успеха оперативного охвата

 Чтобы сократить этот тягостный, изобилующий кризисами период фронтального наступления, необходимо развить маневр по нажиму на сообщения неприятеля самым энергичным образом. Существенную помощь может оказать решительное движение сосредоточенной на охватывающем крыле массы конницы. При наступлении возможно такое массирование конницы, которое нетерпимо при обороне уже вследствие трудностей довольствия фуражом. Выход массы конницы на сообщения неприятеля представляет хорошее начало для крупного оперативного успеха.

Быстрота и действительность оперативного охвата достигаются в том случае, если не приходится для этого выдвигать резервы из-за нашего фронта; протяжение нашего фронта должно с самого начала превосходить протяжение неприятельского; оперативный обход должен быть намечен уже в самом развертывании войск для операции и получаться из него простейшим движением вперед. Важно, чтобы мы превосходили неприятеля не только по широте фронта, но и по широте и охватывающему положению нашего базирования.

Наши огромные пространства во многом затрудняют и усложняют ведение военных действий: мы должны затрачивать много добавочных усилий на сосредоточение; промежуточные склады нашего глубокого тыла требуют большого оборотного запаса снабжения для бесперебойной доставки его на фронт; доставка войск и материалов издалека ложится тяжким бременем на наш транспорт и удорожает войну. Но те же наши огромные пространства дают огромные оперативные преимущества, допуская более широкое базирование, подачу снабжения на фронт по скрещивающимся направлениям, более просторную организацию тыла, что обеспечивает, помимо ряда других выгод, большую свободу маневрирования.

Энергичная контратака изнутри оперативного охвата сильно затруднена: нет предпосылок для планомерной работы по уничтожению охватывающих частей, наступление неприятеля вырождается в вылазку или в попытку пробиться сквозь окружающую дорогу и уйти. Поэтому охватывающие части могут действовать крайне смело, становясь между неприятелем и непроходимой преградой; последняя даже очень желательна, так как основная опасность грозит не изнутри дуги охвата, а снаружи, от уступов и резервов, не включенных в намеченную нами к уничтожению часть неприятельской армии.

 Напряжение усилий и преследование

 Когда противник начнет сдавать под угрозой, нависшей на его сообщениях, нужно крайнее напряжение усилий, чтобы обратить угрозу уничтожения в действительность. Пока остатки неприятеля не ускользнут из оперативно-охваченного района, они будут представлять легкую добычу, выгодный объект для расходования всех наших усилий. Смешавшиеся с обозами неприятельские войска, уходящие по немногим путям, сохранят минимум боеспособности.

Только выйдя из района оперативного охвата, неприятель сможет привести свои войска в порядок и произвести нужную перегруппировку сил; могучую помощь окажет ему его железнодорожная сеть, тогда как мы окажемся временно оторванными на два-три, может быть четыре перехода от своих головных станций.

Если неприятельское государство еще политически не разложилось и не исчерпало еще своих экономических ресурсов, то боеспособность неприятельской армии, восстановившей свое кровообращение, обильно накачиваемой из тыла силами и средствами, быстро возрастет. Нам придется не столько увлекаться преследованием, сколько думать о подготовке новой операции, группировать войска для нового развертывания.

Неосторожное преследование, не считающееся с энергией современных восстановительных процессов, привело немцев в 1914 г. к Марне, а Красную армию в 1920 г. к Висле. Только в случае полного политического банкротства неприятеля преследование может продолжаться на сотни и тысячи километров, распространиться на половину континента, как это было в гражданскую войну в Сибири, после победы над фронтом Колчака.

Роль тыла в операции

 Таков характер современной наступательной операции. Если непосредственная оперативная деятельность направлена на ущемление неприятельского тыла и на обеспечение спокойной работы своего, то существенную роль во всей подготовке операции приобретают заботы о правильном функционировании всех отраслей тыла. В противном случае, смятение в тылу, перебои в его работе начнутся и без всякого участия неприятеля, и мы можем оперативно задохнуться, еще не получив ни одного вражеского удара. Отсюда крупное значение "оперативной арифметики" — подсчетов по интендантской, артиллерийской, санитарной, инженерной, железнодорожной службам, необходимым для наиболее рациональной организации их в предстоящей операции. Но, конечно, эта оперативная арифметика представляет не все оперативное искусство, а только служебную, хотя и очень важную его часть.

Современная операция — не столкновение двух кораблей в океане, а борьба, в которой каждая сторона старается вырвать корни,