Ничто не появляется из ниоткуда и ничто не пропадает в никуда. В этом смысле закон сохранения действует ничуть не хуже: если меня никогда не учили этому языку, то и знать я его не мог в принципе. Но тогда мы возвращаемся к другой проблеме: как так получилось, что я выучил язык, которого раньше никогда не слышал? И почему я об этом ничего не помню? С другой стороны, если принять, что я здесь уже когда-то был вместе с родителями, то…

- Вы знали, что раньше здесь было полно зелени и было много озёр? – внезапно прервал мои размышления седой, обратившись ко мне на языке сайхетов.

Что это? Местный смершевец пытается завести со мной беседу на отвлечённые темы? Хочет наладить контакт? Что-то мне это совсем не нравится. Реально, ничего хорошего это не предвещает.

- Нет, - отвечаю на его же языке. – У меня просто не было возможности ознакомиться с историей вашего мира, тем более такой древней.

- Понимаю, - кивает. – Тем не менее, это так, и здесь далеко не всегда была такая пустыня, как сейчас.

- Возможно, - отвечаю я. - В моём мире была примерно такая же ситуация. Наскальные рисунки, те, что сохранились от древних людей, говорят, что там, где сейчас почти безжизненная пустыня, раньше были чуть ли не джунгли.

- Правда?

Пытаюсь сообразить, к чему эти беседы на отвлечённые темы. До этого мне задавали конкретные вопросы, которые иногда повторялись в разных вариациях, чтобы проверить правдивость предыдущих ответов, но в целом они были по делу.

Я стараюсь говорить размеренно, старательно подбирая и, в то же время, коверкая сайхетские слова, чтобы не демонстрировать чрезмерного знания языка. Однако, если они успели опросить людей в крепости, то те могли показать, что нормально говорить я стал очень и очень быстро.

Даже не знаю, прокатит ли такой спектакль.

- У вас тоже есть пустыни? – продолжает благородный старик в мундире.

- Куда же без них, - пожимаю я плечами. – Обширные территории моей планеты занимают именно пустыни. На каждом материке есть. Один так и вообще практически полностью состоит из пустыни.

- Это вы Австралию имеете в виду? – спросил он и задержал на мне взгляд несколько дольше, чем обычно делал до этого.

Вот значит как? То есть мне не было никакого смысла скрывать что-то о географии моего родного мира. Сайхеты, похоже, знали о нём даже больше, чем я мог предполагать.

- Да, - осторожно отвечаю я, - вы хорошо осведомлены о моём мире.

- У наших народов был богатый опыт общения, - произнёс он, как мне показалось, с какой-то двусмысленностью, как будто хотел сказать что-то ещё, но намеренно удержался. - Почему ушли ваши люди?

Вот! Снова пошла конкретика, но раньше этих вопросов не задавали.

- Не знаю, - и я действительно не знал. Здесь мне скрывать было нечего, думаю, я бы даже с успехом прошёл испытание на полиграфе.

Почему ушли пограничники – бог знает! Или чёрт. Не знаю. Ушли и ушли, значит, были на то причины, или у них не было выбора. Причин может быть множество, но ни одна из них мне достоверно не известна.

- Вам известно о существовании Договора? – а вот этот вопрос уже был.

- Стало известно от вас. В смысле, от Айюнар, той, кто…

- Я в курсе, кто это, - перебил меня пожилой.

- В общем, узнал о существовании Договора только после того, как оказался здесь. Но до настоящего момента я с ним так и не ознакомился. Я уже отвечал на этот вопрос, - зачем-то добавляю я, хотя прекрасно понимаю, что задающих вопросы это ни разу не смутит. Они ещё неоднократно меня могут спросить на эту тему, с них станется.

Седой меланхолично вертит в пальцах монетку средних размеров, явно золотую. И глядя на монетку спрашивает своим хрипловатым баритоном:

- Как вы здесь оказались?

В общем, снова по кругу. Приходится повторять всё ранее сказанное.

- Прошёл тоннелем.

- Через горы?

- Да. Только мои горы и ваши они... в разных местах что ли находятся.

- Это понятно. То есть вы преодолели Великую Пустоту без помощи какого-либо средства передвижения?

- Если вы о том, что у нас принято называть космический корабль, то да, вернее, нет. Без использования. Я сам не понял, как так произошло. Я просто прошёл тоннелем, и оказался здесь. Я пытался вернуться, но не смог, меня всё время выбрасывало обратно. Почему так – не знаю.

Про себя же я отметил, что седой использовала термин «великая пустота», так он буквально переводился на русский язык. И что это мне даёт? Предположение, что наши миры, находятся в одной Вселенной, просто между ними действительно пролегают сотни, если не тысячи световых лет холодной темноты. Тут же вспомнил про Пустоту Волопаса – когда прочитал, и теперь мозг мне услужливо подкинул это название.

Но седой мог вкладывать в это понятие и совершенно другой смысл. Например, он имел в виду нечто совсем другое, что разделяет наши миры. И речь могла идти совсем не о космосе как таковом. Возможно, что расстояние между нашими мирами измеряется отнюдь не парсеках или световых годах.

- Вы в курсе, что согласно Договору вас могут казнить без последствий? – продолжал неспешно задавать вопросы пожилой.

- Теперь в курсе, - ответил я, а сам подумал, что уже устал от того, что мне в очередной раз напомнили о том, что моя жизнь висит на волоске и зависит исключительно от желания других людей. - Я повторю, что был не в курсе существования того, что вы называете Договором. Я оказался здесь совершенно случайно.

- Да-да, это вы уже говорили, - произнёс седой и перебросился парой фраз с другим всё на том же неизвестном мне языке, вызвав у второго сдержанный смех. Вот не люблю, когда так делают. - Кстати, многие из тех, с кем мы общались, сообщили, что вы довольно хорошо владеете нашим языком.

И на этих словах он перестал вертеть в пальцах монетку, вцепившись в меня взглядом. Мне показалось, что я его выдержал, и постарался максимально спокойно ответить.

- Для чужеземца я говорю, пожалуй, действительно хорошо, - что тут скажешь, похоже, меня подловили.

- В ваших интересах лучше больше так не делать.

- Как не делать? – цепляюсь