Простите меня, Екатерина. Простите, простите мой ужасный эгоизм. Если бы я любил вас меньше, до этого никогда бы не дошло. А если бы любил еще сильнее, даже пальцем к вам бы не притронулся.

Ответить на это мне было легко.

– Но если бы вы ко мне не притронулись, я просто умерла бы от тоски.

Я попыталась улыбнуться и потянулась к Оуэну, чтобы поцеловать его в щеку, но он отступил назад, предостерегающе подняв руки.

– Я навлек на вас столько бед…

– Но разве вы сами не хотите этого ребенка? – спросила я. – Ребенка, который родится от нашей любви?

Оуэн резко вдохнул полной грудью, и камни, украшавшие его цепь, блеснули холодным злобным огнем.

– И вы еще спрашиваете? Разве я могу не хотеть ребенка, в жилах которого течет наша с вами кровь? Но мы живем в несовершенном мире, и у нас нет выбора. Я утянул вас за собой в опасный водоворот. – Его острый взгляд пронзил меня, точно кинжалом. – И знаете, что самое плохое? – спросил Оуэн. – Что я не знаю, как вам из него выбраться.

Зато я это знала. Мысль, родившаяся в моей голове, была ясной и заманчивой, словно сияющее озеро для изнывающего от жажды путника; она разом подавила мою нерешительность.

– Не беда, – сказала я. – Я знаю. – Никогда в жизни я не была так уверена в том, что говорила. – Я нашла выход для нас обоих.

– Что бы я ни сделал, это не поможет.

Я уже не колебалась.

– Женитесь на мне, Оуэн.

Если прежде атмосфера была накаленной, то сейчас казалось, будто воздух вокруг нас звенит от немыслимого напряжения.

– Женитесь на мне, Оуэн, – повторила я, переступая невидимую границу.

– Жениться на вас?

– Неужели вы так неодобрительно относитесь к женитьбе?

Похоже, он не мог собраться с мыслями, поэтому я решила направить их в нужную сторону, даже если это усилит боль от его отказа.

– Или же вы не против женитьбы вообще, просто не хотите видеть меня своей женой?

Оуэн развел руками, и я заметила, что с костяшек его пальцев на правом кулаке, разбитом о каменную стену, капает кровь. Это наглядно показывало мне, – если я еще сомневалась, – насколько близок он был к тому, чтобы потерять над собой контроль.

– Ваша рука, – участливо сказала я, потянувшись к Оуэну.

– К черту мою руку! – Он отступил от меня еще на шаг. – Вы считаете, будто женитьба решит все наши проблемы? Если приковать узами брака принцессу Валуа к ее слуге-бессребренику, это сделает и без того тяжелую ситуацию еще более постыдной.

– Постыдной? Я с вами не согласна. Я не считаю эту ситуацию постыдной, в отличие от вас. Я ведь люблю вас. И ваше положение в моей свите тут же изменится к лучшему.

– Зато мое происхождение останется прежним. Боже правый! Вы хоть представляете себе, каково это – носить на себе клеймо «валлиец»?

– Нет.

Откуда мне было это знать? Оуэн был единственным уроженцем Уэльса, с которым я была знакома.

– Ну конечно, вы этого не знаете. Это чудовищный пример несправедливости, кровавой мести, которая целенаправленно вела к уничтожению валлийской гордости, исторического наследия и традиций. И прав валлийцев перед лицом английского закона.

Все это по-прежнему мало о чем мне говорило. Почему, собственно, это мешает ему жениться на мне? Я не могла понять причин неистовой ярости, из-за которой сейчас пылало его лицо. И вопреки всему, единственное, что в такой ответственный момент пришло мне в голову, – это что в гневе Оуэн просто неотразим.

– Мне нечего предложить вам, Екатерина, – продолжал он тем временем. – Совершенно нечего.

– А зачем вам что-либо мне предлагать? В материальных ценностях я не нуждаюсь. У меня есть земли, собственность…

– Екатерина! – Он остановил меня, подняв руку, и понизил голос, чтобы сделать откровенное признание. – Но ведь это только все усложняет. У вас есть королевское наследство, тогда как я… – В отчаянии он провел ладонями по лицу, оставив мазок крови на щеке. – Я слишком горд, и это не позволяет мне взять вас в жены, ничего не дав взамен.

Сердце мое обливалось слезами от жалости к этому гордому мужчине, однако, призвав на помощь самообладание, я ответила ему со всей невозмутимостью, на какую была способна.

– Но почему так важна гордость? Она что, сильнее любви? – спросила я. – Я хочу быть с вами. Если мы поженимся, никаких преград не будет. Неужели вы позволите собственной гордости встать у нас на пути?

Однако мой вопрос вызвал у Оуэна новую вспышку гнева, и это меня удивило.

– Господи, ну конечно! Я у вас на побегушках, но в моих жилах течет благородная кровь Лиуэлина Великого. Я принадлежу к тому же роду, что и могущественный Оуайн Глиндур. Так что да, я человек очень гордый.

– А это хорошо? Я имею в виду, что вы одной крови с этими людьми?

Я никогда не слышала ни о Лиуэлине Великом, ни об Оуайне Глиндуре. Да что там говорить – мне даже выговорить их имена было сложно.

– Так вы даже не знаете этого! – Смех Оуэна был злым и горьким, но смеялся он не надо мной. – Это лучшие, достойнейшие люди. Принцы нашего народа, которые вели Уэльс к славным победам на поле брани, пока не пали от руки проклятых англичан.

Его пылкая речь окончательно меня озадачила.

– Если вы такого знатного происхождения, состоите в родстве с Лиуэлином Великим, тогда почему мне служите?

– Потому что закон лишил меня последней надежды иначе распорядиться своей жизнью. Да простит меня Господь, Екатерина, но я не должен был так бездумно завлекать вас в свою постель.

– А я, напротив, благодарю Господа за то, что вы все-таки это сделали.

Сознание мое уже неслось галопом дальше, оставив в покое валлийского героя Глиндура и заоблачную гордость моего возлюбленного. Но одна мысль – всего лишь одна – вцепилась в меня своими острыми когтями.

– Вы говорите, что лишены каких-либо средств.

– Именно так. Вы знаете, сколько вы платите мне за службу?

– Нет.

– Сорок фунтов в год. Да еще даете приличную одежду, чтобы я производил на ваших гостей благоприятное впечатление. Такова и будет цена вашего мужа, Екатерина. Тут и думать не о чем.

– А я считаю, что все складывается прекрасно. Вы, Оуэн, идеальный жених для меня.

– Это неудачная ирония…

Теперь был мой черед его остановить; для этого я приблизилась к Оуэну на пару шагов и приложила пальцы к его губам.

– Каждому, кто рискнет на мне жениться, грозит конфискация имущества. Человек, обладающий состоянием и землями, даже не взглянет на меня. А вы можете себе это позволить. – Я поощрительно улыбнулась, чтобы он понял, к чему