дочке, что сама была ненамного более высокого рождения, чем божественный Каминакабаро, но она — женщина, а это всё меняет, что не упорствуй так «Госпожа Иваоропенерег» раньше, глядишь — и была бы уже замужем за тем, кого любит, что, в конце концов, она не кто-нибудь, а принцесса, и вполне сможет в будущем сама выбирать, с кем проводить свободное время, да и Эйро-сан ведь не вечен. Тем более, припадок говорит о его плохом здоровье, и, когда будут закончены все формальности со свадьбой, можно подумать, как его ухудшить...

Последнее соображение переполнило чашу терпения дочери императора, и она, собрав в комок подолы надетых на неё бесконечных платьев, ушла от матери в другой угол, и там, стаскивая с себя дорогие наряды, сказала портнихам, что платье ей очень понравилось, но на сегодня примерка закончена. Пытавшуюся возразить её царственную мать, непокорная дочь встретила таким взглядом, что та, с недовольным щелчком раскрыв веер, удалилась с возмущённо поднятой головой.

Вернулась Фу-но найси, сказав, что доспехи они собрали, вот утреннее платье никак не могут найти. Мацуко послала с ними Мико, сказав, что, скорее всего, платье осталось в галерее, служившей императорской ложей, если отец не забрал сам, и, чтоб У-дайнагон поскорее возвращалась.

Ануш как раз сменила Афсане на посту у двери. Принцесса, чуть отойдя после этой примерки, поинтересовалась, почему её не было на состязаниях. Суккуб, пожав плечами, ответила:

— Да отец твой что-то меня загонял. Спрашивал насчёт родни и знакомых на Даэне, кому я доверяю... А насчёт праздника — нет... Ты же знаешь, что я считаю ваши состязания трусливыми.

Да, на родине Ануш, завезённая с Края Последнего Рассвета борьба, проводилась на жесткой каменной площадке и без доспехов. Суккубы вообще мало дорожили своей собственной жизнью — за что и ценились как телохранители. Мацуко перевела дух. Историю о припадке жениха, своей неизменно честной подруге она сможет рассказать с собственных слов.

— Кстати, Ануш, Чёртов Угол... (она напряглась, вспоминая настоящее имя невезучей фрейлины), то есть Масако... Она говорит, вернее, не говорит — её избил сегодня ночью господин сёсё, как ты его пропустила?

Ануш, поджав губы, стукнула об пол маленьким кулачком:

— Змеиный яд! (она употребила ещё несколько сочетаний слов сексуального характера, непереводимых с языка суккуб)! Он, наверное, с патрулём прошел! Они всю ночь здесь туда-сюда шастают, вот на одном ходу и отделился от них, а на другом — вернулся. Что-нибудь придумаем.

Вернулась У-дайнагон.

— Может среди них есть кто-нибудь, с кем можно договориться?

— Вряд ли, — покачала белокурой головой соблазнительница: — Они все из левого полка дворцовой охраны, а туда Куродзаки собирает в основном тех, кто нами обижен. Хотя, спроси у Весёлый Брод — у неё бывают довольно-таки неожиданные знакомства.

Принцесса обратилась к У-дайнагон:

— Понимаешь, оказалось, что в числе наших охранников оказался муж Масако, и сильно избил её сегодня ночью. Вот мы и придумываем, вместе с госпожой тюдзё, как вернее с ним расправиться.

— Масако? Это кто? — занеудомевала «старшая советница».

В ответ принцесса рассмеялась:

— Чёртов Угол! Я тоже не сразу вспомнила! — и надо же, в тот же момент вошла предмет их обсуждения. У-дайнагон тоже рассмеялась, прикрывшись рукавами, и, вежливо кланяясь младшей по званию, поприветствовала подругу:

— Добрый вечер, Масако-сан! Приятно хоть теперь с вами познакомиться!

Немного удивлённой Чёртов Угол со смехом объяснили положение:

— Да я и сама подзабыла, как меня зовут, — как бы оправдываясь, призналась она: — Всё время «Чёртов Угол», да «Чёртов Угол»...

На ночь эту они оставили её в покоях принцессы, уговорив читать сказки напеременку с У-дайнагон...

Небесные реки

Утром вернулась из «Тени Соснового леса» немного ещё помятая со сна Весёлый Брод. Ей вкратце объяснили ситуацию, и она, широко зевнув под веером, обещала «проработать» это дело.

И в этот день принцессе пришлось наносить визит вежливости к пострадавшему по её вине жениху. Захватив Фу-но найси с лютней, чтобы не быть одной, и толстенный фолиант «Истории Империи», Кадомацу известила господина наместника о желании встретиться в Жемчужном Чертоге. В белом кимоно с цветами наноханы, и с неизменным мечом у пояса, она спустилась к условленному месту раньше оговоренного часа. Служанки принесли чай и кушанья, и были тщательно проинструктированы, что делать. Фу-но найси настраивала лютню, Мацуко положила меч у колен так, чтобы было удобно взять, и закрыла его книгой на столе.

— Госпожа, будем здесь его ждать? — глупо спросила Фу-но найси: — Не пойдёте на его половину?

— Мы с тобой похожи на двух сумасшедших, чтобы идти в Северные покои? — в свою очередь ответила Её Высочество: — Отсюда хоть убежать можно, — она оглянулась назад, где служаночки, пыхтя, раздвигали тяжелые ставни, ведущие в заснеженный сад.

— А... — поняла подруга, и шутливо проворчала: — Предупредила бы, я бы взяла сиддхское ципао. У меня в этом рулевые крылья под поясом, — подняла она широкие рукава белого, как и у госпожи платья, только с розовыми листьями клена.

— Ничего прыгнем вместе, я тебя подхвачу, — тоже отшутилась Мацуко.

— Я тяжелее, чем Кико, — напомнила фрейлина, показав на свою объемную грудь.

— А я сильнее, чем твой жених, — показала бицепс Третья Принцесса.

И в этот момент вошел её собственный жених. Фу-но найси сразу потупила взгляд и начала медленную заунывную мелодию, перебирая струны четырехпалой рукой.

Служаночки подали чай, Кадомацу вежливо поклонилась, приветствуя суженого. Тот был один, без свиты — только лысый лхасец в монашеских одеяниях, в дальнем углу, у самой двери.

— Добрый День, Госпожа Третья, — Эйро сел напротив невесты: — Или мы можем обращаться друг к другу по имени?

— Нет, — запретила принцесса: — Ни в коем случае, я не даю дозволения.

— Вы всё ещё в гневе на меня, (он скосил глаз на фрейлину), — за столь раннее проявление страсти? Но, Госпожа Третья, кажется, счет теперь — равный.

— Разве может быть равный счет угрозе моей жизни?

— Вы знали о моем недуге. Кто поручится, что это не коварство,